“Я намерен, ваше Святейшество, служить нашему народу и нашей культуре”

Девятый вал юбилейных выставок Ивана Айвазовского после Москвы, Петербурга и Крыма дошел до Еревана. Завтра в Национальной галерее открывается главная экспозиция года, посвященная – 200-летию его рождения. В заново отремонтированных залах посетители увидят все произведения мариниста, хранящиеся в музее, и несколько привезенных, в частности знаменитую картину «Хаос. Сотворение мира» из собрания венецианских Мхитаристов.

Впрочем, о выставке «НВ» расскажет в одном из ближайших номеров. Пока же предлагаем статью заслуженного деятеля искусств Шаэна ХАЧАТРЯНА, много лет занимающегося творчеством художника, о духовной связи Айвазовского с Арменией и ее народом, о связи, длящейся всю его долгую жизнь. Об этом относительно мало известно, между тем армянский ген Айвазовского – одна из главных составляющих его искусства. Благодарим автора за эксклюзив.Айвазовский вырос у моря и был наделён редкостной зрительной памятью и поэтическим воображением. Эмоционально и с поразительным мастерством изображал грозные штормы, изменчивую воздушную атмосферу, солнечные и лунные блики и прозрачные пенные волны…

 

Айвазовский снискал себе мировую известность в качестве русского художника. Его полученное при крещении имя Ованес естественным образом превратилось в Ивана. Но, рождённый в армянской семье и среде, он сохранил неразрывную связь с родным народом. Искусствовед Н.Новоуспенский писал: «В его творчестве нашли выражение черты национального характера и древней культуры армянского народа, верным сыном которого художник оставался до конца своих дней».

Он искренне и глубоко любил Россию, которая в 1828 году присоединила к себе Восточную Армению и спасла тем самым её народ от давнего иноверного ига. Кстати сказать, и в той русско-персидской войне, и впоследствии множество армян сражалось в составе русской армии; в их числе – десятки генералов, назовём хотя бы Лорис-Меликова, Лазарева, Серебрякова (Арцатбаняна), Аргутинского (Аргутяна), Бебутова, Тер-Гукасова, Мадатова… Далеко не случайно в 1877 году, воодушевлённый взятием Карса, одной из средневековых столиц Армении, Айвазовский написал портрет руководившего этой операцией М.Т.Лорис-Меликова.

…Он родился 17 июля 1817 года, что было зафиксировано в журнале рождений и крещений феодосийской армянской церкви Сурб Саргис (св.Сергия): «Ованес, сын Геворга Айвазяна». В среде соотечественников художника всегда звали этим исконным именем. Предки Айвазовского в XVII веке, бежав из-под Ани, осели на юге Польши – в Галиции, где в своё время сложилась крупная армянская колония, первая в Европе. Отец художника Геворг Айвазян, торговец, который говорил на шести языках, родился в Галиции, а перебравшись в Крым, переделал своё имя на русский лад – Константин Гайвазовский. Здесь он женился на армянской девушке Рипсиме, славившейся как искусная вышивальщица; в их семье родились две дочери и три сына.

Постигшая в 1812 г. Крым эпидемия чумы поставила и без того небогатую семью в очень стеснённые обстоятельства. Старшего сына отправили учиться на остров св.Лазаря под Венецией, где располагалась армянская католическая конгрегация мхитаристов. Приняв там монашеский постриг, юноша получил имя Габриел.

Младший, Ованес, тоже посещал армянскую приходскую школу, выучился там читать и писать на родном языке, работал в греческой кофейне, тянулся к музыке, самоучкой овладел игрой на скрипке и безудержно разрисовывал углем и мелом стены домов. Архитектор Кох обратил внимание на эти рисунки градоначальника Казначеева. Тот определил мальчика в симферопольскую гимназию, всячески его поддерживал и опекал и в конце концов помог поступить в столичную Академию художеств, отметив в своем прошении, что «сын армянина» очень талантлив. Окончив её в 1840 году с золотой медалью, художник был отправлен в Италию для усовершенствования.

Братья Ованес и Габриел встретились на острове св.Лазаря. Пребывание Айвазовского в «маленькой Армении», как прозвали остров итальянцы, означало для него более тесное приобщение к истории своего народа, его чаяниям. Кроме того, в богатой библиотеке конгрегации художник увидел изумительный красочный мир армянской книжной миниатюры, украшавшей средневековые манускрипты. Любопытно, что на острове св.Лазаря у мхитаристов не раз бывал Джордж Байрон, изучавший с их помощью армянский язык и пытавшийся составить англо-армянский словарь.

Тогда же не без влияния брата 24-летний художник создал знаменитое полотно «Хаос. Сотворение мира» и поднёс его в дар Папе Григорию XVI. Выставки его картин состоялись в Риме, затем в Неаполе, Венеции, Париже, Амстердаме. О его живописи с уважением и восхищением отзывались У.Тёрнер, Э.Делакруа, О.Верне, его избрали членом четырёх европейских академий…

В 1844 г. Айвазовский раньше срока вернулся в Петербург. Здесь его также удостоили звания академика и назначили художником при Главном военно-морском штабе. Он близко сошёлся с рядом русских художников, писателей и всей душой служил России. При этом, однако, никогда не забывал о породившем его народе. Художник послал письмо в Эчмиадзин, центр Армянской Апостольской Церкви, её предстоятелю – католикосу Нерсесу Аштаракеци, с которым был знаком ещё по Петербургу. «Я намерен, ваше святейшество, – писал он, – служить нашему народу и нашей культуре».

В Феодосии художник построил на берегу моря дом-студию, в котором прожил до конца своих дней. При этом он много ездил, часто устраивал выставки (при жизни у него состоялось их около 120-ти). И куда бы ему ни случилось поехать – в Москву или Петербург, Тифлис или Константинополь, Египет или Францию, Голландию или США, – он неизменно встречался с тамошними армянами, интересовался их жизнью, в частности положением людей искусства, и всячески содействовал их просвещению: выделял деньги на поддержание школ и церквей.

 

Проявившие одарённость ещё в детстве, в дальнейшем братья непрестанно её развивали. На полотнах мариниста тотчас обращают на себя внимание колористическое многообразие, прозрачность воздушного пространства и неповторимое звучание света. Эти особенности его живописи берут начало в мечтательной, романтичной натуре художника и напрямую связаны с представлением о красоте. Красота у выдающегося мариниста – неотъемлемое свойство его поэтичного внутреннего мира.

«Море – моя жизнь» – таков был девиз Айвазовского. Выделяясь из работ других авторов, его картины буквально лучатся цветом и светом, обобщают наиболее характерные черты выбранного или придуманного вида. Кульминационная точка технического совершенства в искусстве мастера – тончайшим образом, со всеми мыслимыми нюансами запечатлеть водную стихию в поразительной её прозрачности. Мастерство неизменно позволяло художнику сполна выразить свои чувства.

Свыше половины полотен Айвазовского – это виды штормового моря. Часто, изображая разбушевавшуюся стихию, художник писал и борющихся с ней, помогающих один другому людей. Человек не сдаётся, человек победит… Основа его романтики – глубокая вера человека в природу и жизнь. Эта мысль и звучит в знаменитом полотне «Девятый вал». Источником его сюжета послужило реальное событие – близ африканских берегов потерпело крушение арабское судно. Художник изобразил, как продержавшиеся несколько дней на его обломках моряки радуются выглянувшему из-за туч и сулящему спасение солнцу. Недаром Айвазовский писал о своём творчестве: «Те картины, в которых главная сила – свет солнца … надо считать лучшими».

«Айвазовский, – пишет известный специалист Н.Барсамов, – иногда строил колорит картины на резком противопоставлении основных цветов палитры, чем достигал большой насыщенности и яркости цвета. В его пристрастии к яркому колориту, иногда приобретающему характер острых, пряных красочных сочетаний, можно видеть врождённую склонность, объяснимую в известной мере происхождением и средой, в которой он вырос. В середине прошлого века это было явление такого же порядка, каким через пятьдесят лет, в начале XX века, было искусство Сарьяна». Верная характеристика двух мастеров, чей талант вдохновлён природой Востока.

Что касается старшего брата, то Габриел также реализовал свой природный дар. Он овладел многими языками и к тридцати годам был уже автором двухтомной «Истории Османского государства» и объёмистого «Очерка истории России», снискал авторитет знатока истории и литературы. Кроме того, вместе со своим учителем М.Авгеряном он участвовал в завершении длившейся несколько десятилетий работы над фундаментальным толковым словарём армянского языка, вышедшим в 1836-1837 гг. и до сих пор не утратившим своего значения.

Встретившись в Венеции после долгой разлуки, братья почувствовали подлинное духовное родство. Именно тогда они решили отбросить в своей фамилии (Гайвазовский) начальную букву и писать её по-армянски Айвазян, а на других языках Айвазовский. В 1843 г. Габриел учредил и стал редактором историко-филологического и отчасти литературного журнала «Базмавеп», выходящего доныне и остающегося гордостью конгрегации мхитаристов. Направленный через несколько лет в Париж, он возглавил там армянский лицей и начал издавать (по-армянски и по-французски) журнал «Масяц ахавни». В 1857 г. в гости к Габриелу приехал младший брат. Они провели бок о бок несколько месяцев, вместе посетили Константинополь, а затем вернулись в родную Феодосию. Здесь Габриел основал и возглавил школу на 250 учащихся, высокий уровень обучения в которой сочетался с национальным духом. Издавший множество переводов, а также ряд учебников, Габриел Айвазовский по праву может быть назван апостолом просвещения.

В 1872 г. Габриел стал ректором духовной семинарии при первопрестольном Эчмиадзине. Спустя несколько лет его в сане архиепископа назначили главой армянской епархии в Тифлисе, где он скоропостижно скончался в 1880 году.

 

В 1843 году художник написал в Венеции картину «Отцы-мхитаристы на острове св.Лазаря». В лунном свете остров напоминает своими очертаниями корабль, а люди – мечтательных путешественников. Справа изображён М.Авгерян, дававший в своё время уроки армянского языка Байрону, слева – Габриел. Идейный и композиционный центр картины – лежащий на камне фолиант в красном переплёте, незадолго до того изданный мхитаристами знаменитый толковый словарь армянского языка. В 1857 г. маринист с братом едут из Парижа в Константинополь. Едва ли не главной целью этой поездки были встречи в местной армянской общине, в частности в школах, культурных и религиозных центрах. Отметим небольшой фрагмент из выступления Айвазовского перед коллегами-художниками: «До сих пор я чувствую себя учеником природы. Стало быть, и вы, следуя моему примеру, старайтесь и трудитесь. С радостью замечаю, как за недолгое время мы, армяне, далеко продвинулись в искусстве, особенно в архитектуре».

Айвазовский подарил одну свою картину главному архитектору султанского двора Саргису Пальяну. Тот в свою очередь поднёс её в дар султану Абдул-Азизу. Султан любил живопись и разбирался в ней. Картина чрезвычайно ему понравилась, и он предложил Айвазовскому исполнить серию видов Константинополя. Художник согласился, создал свыше сорока картин для султана, а кроме того, подарил картину художественной школе, основанной армянским скульптором Ервандом Восканом, и сделал подарки другим культурным учреждениям соотечественников. Спустя годы, в 1874-м, его пригласили в султанский дворец, где наградили орденом «Османие». Примечательно и то, что мирный договор между Россией и Турцией в 1878 г. был подписан в зале, украшенном полотнами Айвазовского.

В 1868 году Айвазовский гостил в Тифлисе, где прожил несколько месяцев в доме знакомого армянина (не менее половины населения этого города тогда составляли армяне). Планировал непременно поехать в Эчмиадзин, но, как он писал католикосу, его задержали зимние метели, а затем он получил депешу из Петербурга – ему поручили отправиться в Египет на открытие Суэцкого канала. В Тифлисе художник создал ряд картин на грузинские и армянские темы. Среди пейзажей особенно выделяется «Озеро Севан. Восход». Айвазовский также изобразил Арарат и Араратскую долину. Эти картины положили начало и стимулировали развитие пейзажного жанра в армянской живописи.

Среди картин на армянскую тему отметим портреты бабушки художника, его брата Габриела, католикоса Мкртича Хримяна, новонахичеванского городского головы А.Халибова…

В 1979 г. в Ереване в музее М.Сарьяна по моей инициативе впервые состоялась выставка работ Айвазовского на армянскую тему, собранных по этому случаю из десятка музеев Советского Союза. Выставка для многих явилась откровением, мало кто предполагал, что великого мариниста связывало с родным народом не только происхождение, но и творчество. Уместно напомнить – то была не первая выставка Айвазовского в армянской столице. В начале Великой Отечественной войны директор феодосийской галереи Н.Барсамов, и сам, кстати сказать, армянин, в буквальном смысле спас картины, успев вывезти их в Армению. В 1944-м, накануне возвращения в Феодосию, они были выставлены в ереванском Доме художника.

Художник с первых самостоятельных шагов в искусстве и до конца долгой своей жизни оставался приверженцем романтических идей, столь свойственных в XIX веке не только русской и европейской, но и армянской интеллигенции. Может быть, не случайно в эпоху победного шествия критического реализма фигура Айвазовского стояла в русском искусстве чуть-чуть особняком и вызывала споры. Итог разноречивым мнениям в значительной степени подвёл И.Крамской: «Айвазовский, кто бы и что ни говорил, есть звезда первой величины во всяком случае, и не только у нас, а в истории искусства вообще».

Беседуя в Тифлисе с соотечественниками, Айвазовский делился своим замыслом увековечить память генерала П.С.Котляревского (1782-1851), который заслуженно считался героем Кавказа, освобождал Ахалкалаки, Карабах, Мегри, прилегающие к Араксу армянские земли. Слова художника не разошлись с делом. В 1873 году по его проекту и на его средства в Феодосии была возведена часовня в память генерала Котляревского (разрушенная во время Великой Отечественной войны фашистами).

С женой-англичанкой Айвазовский расстался ещё в 60-е годы. В 1882-м, получив из Эчмиадзина разрешение на развод и женившись на Анне Бурназян, художник признался, что благодаря этому «ещё более приблизился к своему народу». Примерно в тот же период, помимо «Чёрного моря» и картин, навеянных мыслями о Пушкине, мастер создал и ряд «армянских» портретов: второй жены, брата-архиепископа, графа Лорис-Меликова.

Важную роль играет в творчестве Айвазовского свет, идея света. Внимательный зритель почувствует, что, изображая море, облака и воздушное пространство, художник фактически изображает свет. Свет в его искусстве – символ жизни, надежды и веры. Это не что иное, как переосмысленная идея созидательного света, света познания, имеющая давнюю устойчивую традицию в армянской культуре и получившая блестящее воплощение в творчестве позднейших армянских мастеров.

Как-то в беседе с Мартиросом Сарьяном Илья Эренбург спросил, отразилась ли в творчестве Айвазовского его национальная принадлежность. Сарьян сказал: «Какую бы ужасную бурю ни увидели мы на его картине, в верхней части полотна сквозь скопление грозных туч всегда будет пробиваться луч света, пусть тоненький и слабый, но возвещающий спасение. Именно веру в этот свет пронёс через века породивший Айвазовского народ. Именно в нём, этом свете, и заключается смысл всех изображённых Айвазовским бурь».

 

В 1890 году художник выставил в парижском салоне «Друан-Руэль» лучший из своих пейзажей, запечатлевших библейскую гору – огромное, овеянное прямо-таки божественным светом полотно «Сошествие Ноя с Арарата», – и сказал окружившим его соотечественникам: «Вот она, наша Армения». Спустя пять лет он подарил эту картину армянской школе в Новом Нахичеване. При этом примечательном событии присутствовал и 15-летний Мартирос Сарьян. Спустя много лет, в пору гражданской войны и разрухи, Сарьян случайно наткнулся на это полотно среди развалин школы, спас его и привёз в Ереван. Отметим также, что Айвазовский подарил семь картин армянскому Лазаревскому институту восточных языков в Москве. В 1925 г. они поступили в Ереван.

В 1892 году, вспоминая долгие беседы с братом, художник написал две примечательные картины – «Крещение армянского народа. Григорий Просветитель. IV век» и «Клятва. Полководец Вардан Мамиконян. V век», которые были выставлены в одной из армянских церквей Феодосии, а впоследствии переданы галерее мариниста.

Со временем связи Айвазовского с деятелями армянской культуры стали теплей и тесней. Те воспринимали его дом в Феодосии своего рода местом паломничества. Здесь гостили армянские писатели, на сцене выставочного зала выступали армянские актёры и музыканты. В его галерее, наряду с Рубинштейном, Венявским, Варламовым, Сазоновым, играл трагик Петрос Адамян, музицировали скрипач Ованес Налбандян (будущий профессор Петербургской консерватории) и композитор Александр Спендиаров (Айвазовский иногда в дуэте с ним играл на скрипке). Здесь получили крещение не только русские художники Судковский, Боголюбов, Лагорио, Ганзен, Куинджи, но и Башинджагян, Суренянц, Махохян, Шабанян, Магдесян, сложилась не только замечательная плеяда армянских маринистов, но и получили благословение едва ли не все армянские живописцы второй половины 19 века. По свидетельству художника Вардгеса Суренянца, Айвазовский мечтал создать союз, который сплотил бы разбросанных по всему миру деятелей армянского искусства.

Последние годы жизни Айвазовского были омрачены. В 1894-1896 гг., задавшись целью покончить с «Армянским вопросом», султан Абдул-Гамид вырезал в городах и местностях Западной Армении около трёхсот тысяч человек. Айвазовский был потрясён. Он швырнул в море пожалованные ему в своё время турецкие ордена. Создав ряд картин на тему резни, художник выставил их в Харькове, Одессе и Москве. В письме к католикосу Мкртычу Хримяну он писал: «Вы, святейший отче, там, мы здесь и каждый на своём месте горько оплакиваем погубленные души несчастных сородичей наших и взываем к Божьей милости».

В 1898 году Айвазовский принял участие в подготовленной в Петербурге книге «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам». В этом огромном уникальном томе были помещены репродукции его рисунков и полотен, запечатлевших резню.

Тяжёло переживая трагедию родного народа, художник вновь и вновь изображал бушующее море. Знаменитая картина «Среди волн» воспринимается как мощный эмоциональный взрыв. А в последний день своей жизни – 19 апреля 1900 года – на оставшемся незавершённым полотне мастер изобразил взорванный вражеский корабль, и этот полный гнева и боли сюжет звучит эхом его душевных мук.

Великого мариниста погребли в Феодосии, в подворье церкви Сурб Саргис, где он был крещён и венчался. На надгробье высечены на древнеармянском языке слова историка V века Мовсеса Хоренаци: «Родился смертным, оставил по себе бессмертную память». Адресованные потомкам, они заключают в себе дух гуманизма, одинаково ценимый во все времена.

Полные глубокого смысла и пронизанные светом, лучшие картины Айвазовского с их неповторимым совершенством достигли вершин мирового искусства, и можно с уверенностью сказать, что живопись великого певца моря снискала широкое международное признание.

На снимках: «Крещение армянского народа. Григорий Просветитель. IV век» (фрагмент, 1892); “Озеро Севан. Восход” (1869); “Посещение Байроном мхитаристов на острове Св. Лазаря” (фрагмент, 1899).