“Я хочу, чтобы нам вернули наше Чайлу”,

— говорит видный представитель армянской общины Пятигорска Сурик Хачатурян

Переступив порог армянской церкви Пятигорска, мы стали свидетелями священного обряда крещения. Крестили маленькую Ангелину, которой еще предстоит осознать свою причастность к вере предков. Лица присутствующих были торжественные, как и всегда, когда совершается таинство. “Церковь — кусочек родины, здесь мы у себя дома”, — уловив мой интерес, выразительно произнесла пожилая дама из процессии крестин.

 

Армянская церковь Пятигорска действительно по-домашнему уютна: ухоженный дворик, хачкар, “правильное” внутреннее убранство храма — ничего лишнего, искусственного или вызывающего. Хотя само здание новое, а на одной из стен табличка с именами тех, на чьи пожертвования строилась церковь, ставшая домом для тысяч соотечественников, проживающих в этом городе с давних и недавних пор.

Протоирей, заместитель главы Епархии Юга России ААЦ Тер-Арам Унанян (служит здесь с 1992 года) пользуется заслуженным уважением и авторитетом. В противном случае ему навряд ли удалось бы привлечь к богоугодному делу — к строительству храма — паству. Кстати, при церкви функционирует воскресная школа, есть и разные кружки, где оказавшиеся или выросшие на чужбине армянские дети приобщаются к народному творчеству. Это — заслуга церкви и национальных организаций, в частности Пятигорской армянской национально-культурной автономии и местного отделения Союза армян.

…Армяне Пятигорска не раз отличались своим патриотизмом. Община неравнодушная, чутко откликающаяся на все происходящее, будь то в Армении или в России. Пятигорские армяне бросались на помощь воронежским погорельцам, они посылали гуманитарные грузы в затопленные области РФ, сегодня они принимают активное участие в судьбе украинских беженцев… Что до Армении и Арцаха, то тут и говорить нечего. На родные темы я предпочла побеседовать с одним из известных благотворителей и предпринимателей города, чье имя также в церковном списке меценатов — Суриком ХАЧАТУРЯНОМ.

На вопрос о его вкладе в возведение храма собеседник ответил скромно: “Церковь строили всем приходом. А как же иначе?” Это “а как же иначе” звучало в ходе беседы не раз.

— Говорят, в годы войны вы немало помогали арцахцам. И помощь была серьезная…

— Армяне Пятигорска с самого начала карабахского движения проявляли участие. Собирались на митинги, кричали “Миацум”!. После сумгаитской резни публично выразили свое осуждение и обратились к союзному руководству с призывом поддержать законное стремление арцахцев к самоопределению, собрали под нашей резолюцией 12 тысяч подписей. Когда случилось Спитакское землетрясение, мы, конечно же, тоже не остались в стороне — ринулись в зону бедствия, впрочем, что говорить об этом, тогда весь мир помогал Армении. Было бы странно, если бы диаспора осталась равнодушной. …А как вы себе представляете, могли бы мы сидеть сложа руки в годы войны в Карабахе?

— По моей информации, вы лично не раз летали в Степанакерт в самое тяжелое время… Не случайно ваши заслуги были отмечены почетной наградой правительства НКР…

— Я всего лишь старался быть полезным своей родине, а как иначе? Тогда не было времени на раскачку, надо было срочно предпринимать меры — всякие меры. А насчет вылетов в Арцах… Никогда не забуду, как однажды мы летели в Шаумян, и наш вертолет по пути азербайджанцы обстреляли. Пришлось сбрасывать груз, чтобы не упасть — выбросили в горах над Кельбаджаром два тяжелых чемодана с рыбой, долетели… А на обратном пути забрали рыбу, и долго еще шутили по этому поводу. Интересно, что несмотря на войну и неимоверные трудности, мы никогда не падали духом.

— Говоря “мы”, имеете в виду народ?

— И народ, и конкретных людей, моих земляков — чайлинцев, моих родных, до последнего сражавшихся за свое село. Два моих зятя и племянник погибли… Дом моей сестры Розы был под прицелом “Града”, там располагался штаб. Ее муж Власт Антонян в мирное время был механизатором, а во время войны ремонтировал танки. В день, когда его убили, он чинил на поле БМП 1, не обращая внимание на рвущиеся снаряды, на одном из них он и подорвался. Вражеские танки зашли в село через Гюлистан. Сестра, чтобы ее не заметили, затаилась в речке, которая текла за ее двором (а было это в апреле). Когда вышла из воды, увидела расстрелянных свиней. В селе почти никого… Сын Гурген (ныне он замкомандира дивизии Мардакертского района) — на позициях, кричит оттуда: “Подвезите снаряды!”. Горючего нет… Сестра идет домой, берет двустволку и направляется прямиком к председателю сельсовета и требует, чтобы из всех домов собрали горючее, заправили тракторы и подвезли бойцам снаряды. По мне это геройский поступок.

…Чайлу теперь остался меж двух огней — на линии соприкосновения войск.

— А жители села осели в России…

— Не все. Многие чайлинцы сегодня проживают в селе Нор Айгестан. Мы помогаем им обустраиваться на новом месте: воду в село провели, компьютеры для школы покупаем, книги… Вместе с Володей Галустяном (известный предприниматель, родом также из Чайлу — ред.) строим гостиницу. С ним же, по просьбе моей сестры, три хачкара в Нор Айгестане возвели — кстати, на церемонии открытия присутствовал президент НКР Бако Саакян.

…Чайлинцы очень связаны друг с другом, каждый год в Анапе проводим встречи односельчан, обсуждаем наши проблемы, различные благотворительные проекты, просто радуемся возможности провести несколько дней вместе. И хотя в Чайлу я прожил недолго (с 1966 года переехал в Баку и жил там до 1980 г.), все равно это село очень дорого моему сердцу. И если вы спросите — какое мое заветное желание? — не задумываясь, скажу: “Вернуться в Чайлу”.

— Я знаю, у вас есть банкетный зал в Ессентуках, который вы назвали “Чайлу”…

— Это не то. Я хочу, чтобы мое село вернули, чтобы мы поехали туда, достроили свои дома, вернулись к своим корням, восстановили кладбище, где покоятся наши предки. Деревни, увы, не осталось, но мы-то знаем, кто где жил. Чайлу было богатое село, там все росло: виноград, хурма, инжир… Даже во времена Брежнева там каждая семья имела две машины. Винзавод 900 тысяч тонн вина ежегодно производил. Кстати, когда чайлинцы покидали село, они выпустили два снаряда по винным бочкам, разлили вино, чтобы оно не досталось врагу.

— Ваша трудовая биография очень разнообразна: проще сказать, чем вы не занимались… Я смотрю, у вас немало грамот, званий, в том числе и такое ностальгическое, как “передовик производства”…

— В Баку я работал начальником обувного цеха, на станции техобслуживания, в АЗОС (азербайджанское общество слепых). В 1979 поехал в Армению, чтобы остаться. Мне предложили стать начальником цеха обувной фабрики “Масис”, но не утвердили на этой должности, поскольку я был беспартийным. В 80-м отправился в Пятигорск (меня позвал туда друг — азербайджанец Рамиз), но и там не скоро осел: какое-то время работал в Сухуми на ткацком комбинате, затем в Черкесске… Правда, после 24 года проработал на одном месте — был гендиректором Кавминводского предприятия художественных промыслов “Умелец”, где работали 2800 человек. Был и поставщиком АвтоВАЗа — производил детали на своем предприятии.

— Чем в основном занимаются армяне в Пятигорске?

— Они везде — и в бизнесе, и в прокуратуре, работают учителями, директорами школ, таксистами, законодателями (у нас есть свои депутаты). Мы на втором месте (после русских) в любой сфере. У нас свои титулованные спортсмены, есть и олимпийский чемпион… И это закономерно, ведь армянская община Ставропольского края начала формироваться еще в XI-XIV веках…

— Но отношение все равно как к “понаехавшим”? Несколько лет назад много писали о конфликте казаков и армян. Как сейчас обстоит ситуация?

— Сейчас с казаками нормально ладим. И в этом заслуга руководителей общины — как краевой, так и пятигорской. Не могу не вспомнить добрым словом Рафаэла Григорьевича Исаханяна, много сделавшего для урегулирования межнациональных отношений, немалую работу на посту председателя Армянской национально-культурной автономии Ставропольского края выполняет и его преемник — Артем Шмавонович Арзуманян. А в Пятигорске — Джон Седракович Лазарян, Артур Погосян, Георгий Сафаров, Сергей Богдасаров… Городская община реализует множество проектов в самых разных сферах, в том числе организует поездки детей в Армению и в Арцах, поддерживает сирот, талантливых спортсменов…

Что до отношения к нам, то недавно услышал такой любопытный разговор: сидят, как обычно, на скамейке перед подъездом две бабушки, и одна из них, щурясь, показывает пальцем на балкон, с которого высунулся смуглый мужчина, и спрашивает подружку: “Это что, чеченцы к нам вселились?” Та ее успокаивает: “Да не бойся ты, это свои, армяне наши…”

— Когда в последний раз были в Армении?

— Я каждый год езжу: у меня в Ереване квартира и дом в Айнтапе. Хочу успеть восстановить свой дом и в Чайлу. Для детей и внуков (у С.Хачатуряна трое детей и шесть внуков — Н.М.).

— А что стало с вашей бакинской квартирой?

— 4-комнатную квартиру в 9 микрорайоне Баку я подарил своему другу Гасану, дал ему ключи от квартиры… Однако он не смог воспользоваться ею — в квартиру после армянских погромов оперативно вселили 13 человек.

…Мои друзья-азербайджанцы при встрече чуть не плачут: им не нравится антиармянская пропаганда, которую ведет их президент Алиев. Они в разговоре честно признаются, что Карабах их не волнует. “Наши деды, — говорят, — не родились в Карабахе, чтоб нам воевать за эту землю”…

Что до ставропольских армян, то во время недавнего обострения ситуации на границе 3 тысячи молодых парней пришли записаться в добровольцы, чтобы ринуться в бой. Поэтому Алиеву лучше не горячиться… Если мы в те тяжелые годы отстояли свою родину, то теперь тем более отстоим.

…Наша беседа, переместившаяся после пары вопросов из офиса С.Хачатуряна в армянское кафе “Васпуракан”, подошла к концу. Близился к закату и теплый августовский день. В “Васпуракане” было много армянских семей: на накрытых столах красовался виноград, привезенный из Армении. Сами посетители ничем не отличались от завсегдатаев кафе на родине: та же размеренность, такое же лояльное отношение к “беснующимся” детям — никакой “армянской грусти” в глазах! Да и с чего грустить, если кругом все свои…

Пятигорск — Ереван,