В Степанакерте пора открывать военный аэродром

А Сергей Лавров взвесит и оценит многовекторную политику Армении

Произошло важное событие. Как сообщила пресс-служба минобороны Азербайджана, через территорию республики в Степанакерт проследовала прибывшая по железной дороге из России автомобильная и специальная техника, средства материально-технического обеспечения для российского миротворческого контингента, размещенного в Нагорном Карабахе. Сначала груз для миротворцев был доставлен в Барду по маршруту Ялама — Баку — Евлах — Барда, затем выгруженные из вагонов автомашины автомобильным транспортом в сопровождении азербайджанской военной полиции переправили в Степанакерт, сообщает Регнум (01.12.20).

Эти действия реализуются на основе специального протокола, подписанного между Москвой и Баку после заключения трехстороннего соглашения Россия — Азербайджан — Армения по прекращению карабахской войны. Оно, в частности, предусматривает размещение в зоне конфликта двухтысячного российского миротворческого контингента с соответствующим количеством военной, автомобильной и специальной техники, а также разблокирование транспортных коммуникаций между Азербайджаном и Арменией. Согласно соглашению, российский миротворческий контингент обоснуется в Нагорном Карабахе на пять лет с возможным продлением сроков пребывания. Кроме миротворцев, в Степанакерте разворачивается и межведомственный центр гуманитарного реагирования по Нагорному Карабаху, в состав которого входят представители МЧС, пограничной службы и ряда других структур общей численностью в несколько сотен человек.

Такому контингенту, конечно, необходимо соответствующее немалое материально-техническое и иное обеспечение и соответствующая логистика доставки. Напомним, что ранее она обозначалась следующим образом: самолеты российской военно-транспортной авиации (ВТА) совершали маршруты на авиабазу Эребуни близ Еревана. Затем маршрут проходил по земле, по трассе Ереван — Горис — Лачин — Степанакерт. Теперь появляется и азербайджанский коридор, причем, возможно, не только наземный. Ранее Грузия по просьбе Азербайджана и Армении открыла свое воздушное пространство для российской военно-транспортной авиации, но пока неизвестно, насколько устойчивой окажется такая позиция Тбилиси, если Запад начнет свою игру в регионе. Кстати, некоторые грузинские эксперты утверждают, что в ходе своего недавнего визита госсекретарь США Майк Помпео обсуждал со своими партнерами именно эту тему.

Отметим еще некоторые обстоятельства, связанные с азербайджанским коридором. По оценке российских экспертов, тут имеются определенные нюансы. Перелет до Баку или Гянджи (в советские времена — Кировабад, где дислоцировалась 104-я дивизия ВДВ и имелись аэродромы) не содержит проблем. Но вот дальше, по земле — солидные расстояния. От Гянджи до Степанакерта по дороге, находящейся далеко не в лучшем состоянии, по горным серпантинам трястись 646 километров. От Баку до карабахского штаба российских миротворцев в Степанакерте — 728 километров. В этой ситуации самый лучший вариант — восстановление военного аэродрома в Степанакерте, который способен принимать тяжелые самолеты и по которому Азербайджан нанес ракетные удары буквально сразу после начала карабахской войны. Полагаем, что Баку не выступит с возражениями, ведь это будет только способствовать полноценному процессу урегулирования конфликта, тем более что, согласно мирному соглашению, Азербайджан будет связан с Нахичеванью сухопутным коридором, а через Нахичевань — с Турцией.

В целом российские войска и ВВС, снабжающие миротворческий контингент, впервые за 25 лет получили прямой воздушный, а теперь и сухопутный железно-дорожный коридор через Азербайджан, а не кружным путем через Каспий и Иран. Однако прогнозирование дальнейшего хода событий в регионе зависит от многих важных привходящих обстоятельств. Позитивный сценарий: прекращение карабахской войны и разблокирование транспортных коммуникаций, что, как отмечает МИД России, «открывает новые возможности для всех закавказских государств», как ни крути, но разом разблокирует сразу несколько стратегических направлений, которые бездействовали почти 30 лет, плюс планы внешних игроков на новые коридоры в этом регионе.

Негативный сценарий связан с навязываемыми Ирану со стороны Запада геополитическими проблемами. Не случайно в 2012 году Россия значительно усилила свою базу в Гюмри в Армении. Рассматриваемый тогда вариант был связан с возможным обострением противостояния между Арменией и Азербайджаном в Карабахе, который сегодня завершился известными соглашениям о прекращении войны и активизацией российской миротворческой миссии. Но пока никто не знает, как дальше будут развиваться события в регионе и к чему следует всем готовиться.

***

Министр иностранных дел России Сергей Лавров провел телефонный разговор со своим новым армянским коллегой Арой Айвазяном. Как сообщает Смоленская площадь, «стороны обсудили ход выполнения положений заявления лидеров России, Азербайджана и Армении от 9 ноября сего года, а также предстоящий 7 декабря сего года рабочий визит главы внешнеполитического ведомства Армении в Москву». Ранее, 21 ноября, Лавров уже побывал в Ереване в составе российской межведомственной делегации.

Напомним, что предшественник Айвазяна на посту главы МИД Армении — Зограб Мнацаканян вскоре после подписания трехстороннего соглашения между Баку, Ереваном и Москвой о прекращении войны в Нагорном Карабахе подал в отставку (премьер-министр Никол Пашинян квалифицировал это так: «Я его уволил»). Ее причины не были официально раскрыты, хотя МИД Армении выступил с опровержением заявления премьера о том, что «перед Ереваном ставился вопрос об отказе от карабахского города Шуши». «Ни на одном этапе переговорного процесса не было вопроса об отказе от города», — говорилось в комментарии ведомства, что нашло подтверждение и в заявлении президента России Владимира Путина российскому телевидению, в котором он рассказывал о многих деталях подготовки и подписания соглашения по Нагорному Карабаху.

Но нам представляется, что в этом случае речь шла всего лишь о поводе, который скрывает истинные причины проблем, возникших между главой правительства Армении и руководством дипломатической службы. Дело в том, что после смены власти в 2018 году в Ереване заявили об активизации так называемой многовекторной внешней политики и необходимости создания новых форматов отношений со странами-партнерами, включая Россию и даже Турцию. При этом Пашинян избрал в качестве ключевого актора в формировании внешнеполитической повестки армянскую диаспору. Так, выступая в августе 2019 года в Степанакерте, он говорил, что «бархатная революция 2018 года произошла во всем армянстве», тем самым подчеркивая значимость события, якобы выходящего за пределы государственных границ республики.

Так что не случайно тогда в Ереване начались активные дискуссии о выработке новых подходов в выстраивании взаимоотношений с Россией и Европейским Союзом, да и вообще с Западом. ЕС осуществлял не только финансовую помощь, но и техническое содействие и консультирование в реализации реформаторского курса Пашиняна. Более того, парламентская ассамблея «Евронест» приняла резолюцию о будущем программы «Восточное партнерство» и разработке «Стратегии Трио Плюс 2030», в рамках которой было предложено включить Армению в новый формат взаимодействия как единственное государство в Европе, которое с 2018 года перешло от «гибридного режима к демократии». По оценке ряда армянских экспертов, так определялась новая стратегия ЕС в отношении Армении, возведенная в ранг геополитического проекта.

Проблеме Нагорного Карабаха придавалось прикладное значение. Для реализации поставленных целей во главе МИД Армении и был поставлен Мнацаканян — кадровый дипломат с многолетним стажем, бывший до того постоянным представителем Армении в ООН, хорошо знающий Европу и располагающий там связями во многих властных кабинетах, умевший лавировать между острыми подводными камнями. Он должен был обеспечить плавную переориентацию Армении в сторону Европы и атлантической солидарности с США, желательно без осложнения отношений с Россией, переводя их в плоскость так называемого «оптимистического прагматизма». Возможно, когда-нибудь сам Мнацакянян напишет мемуары, в которых попытается объяснить причины провала нового курса Еревана. И расскажет, как так вышло, что в час начала карабахской войны Армения оказалась в «гордом одиночестве» и кроме Москвы ей никто по-настоящему не протянул руку, не оказал поддержки и конкретной помощи.

Вот почему сейчас важно определить, какой внешнеполитический курс будет стремиться реализовывать Айвазян в принципиально новых условиях, которые складываются в регионе после прекращения карабахской войны и появления в зоне конфликта российских миротворцев. Это есть в широком смысле цель предстоящего визита в Москву министра. Россия ориентирована на то, чтобы, как говорил Лавров в Ереване, «сохранять «целостность соглашения (о прекращении войны в Нагорном Карабахе — С.Т.) и его выполнение». При этом на Армению будет оказываться серьезное давление со стороны Запада, который решил «помахать кулаками после драки», повергая сомнению положения договоренности, выводя его либо в плоскость «российско — турецко-азербайджанского сговора», либо, как это делает генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, в плоскость исключительно «усиления российского присутствия в регионе».

Кстати, этот вопрос в числе прочих, как и «усиление военного присутствия России в бассейне Черного моря», значится в повестке начинающейся встречи министров иностранных дел НАТО. К консультациям на данном направлении альянс активно привлекает Грузию и Украину. Парадокс здесь в том, что интересы Анкары и Москвы совпадают: Турция даже как член НАТО не заинтересована в том, чтобы «общий» альянс стал доминирующей силой в Черноморском бассейне, что неизбежно снизит турецкое влияние. Об Армении вспомнили и в США. Заместитель госсекретаря США Стивен Биган провел телефонный разговор с Айвазяном, в ходе которого обсуждался вопрос политико-дипломатического урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Одновременно активизировалось внешнеполитическое ведомство Франции, выступает с заявлениями Германия и даже Великобритания, хотя эти две страны не обладают необходимыми ресурсами для проведения в регионе активной политики.

Однако итоги завершившейся карабахской войны кардинально изменили военно-политический расклад сил в Закавказье, что диктует Армении необходимость приятия новых внешнеполитических решений и конкретных действий в новой ситуации. Так что диалог Лаврова с Айвазяном обещает быть насыщенным и интересным. Рано или поздно дело перейдет к переговорному процессу о статусе Нагорного Карабаха. На долю армянской дипломатии выпадает немалая нагрузка.

СТАНИСЛАВ ТАРАСОВ