Стас Намин: “Я воспитывался как армянин…”
Исполнилось 70 лет со дня рождения музыканта, композитора, художника, фотографа, продюсера Стаса Намина.
“Я воспитывался как армянин в душе и очень благодарен за поздравление”, — сказал известный деятель культуры в беседе с корреспондентом НВ Кареном Микаеляном.
Не так давно Намин приехал на историческую родину с обширной программой в рамках “Дней Стаса Намина”. Привез спектакли своего театра, фильмы, симфонию. Также была намечена выставка его живописи и графики, но, к великому сожалению, фура застряла на КПП “Верхний Ларс” из-за снежных заносов. Так что открытие перенесли на неделю. Группа Стаса показала два запланированных спектакля в театре Сундукяна и мюзикл “Битломания” в Институте театра и кино. Песни ливерпульской четверки прозвучали в клубе “Меццо”. А его знаменитую симфонию Centuri S-Quars исполнил в зале Арама Хачатуряна Молодежный оркестр.
Ниже автор рассказывает, как создавался этот необычный опус, а также говорит о своих спектаклях, фильмах и выставке.
— Наверное, надо начинать с самого начала. В детстве моим учителем музыки был Арно Бабаджанян, который известен не только песенками, но и серьезными симфоническими произведениями. Моя мама закончила консерваторию и аспирантуру как пианист и теоретик, поэтому в доме всегда звучала классическая музыка.
В конце 1980-х мы в центре SNC создали московский симфонический оркестр — это был первый в стране частный оркестр, который исполнял симфоническую музыку. С этим оркестром мы делали, среди прочего, чисто симфонические аранжировки рок-хитов — Deep Purple, Led Zeppelin, Джими Хендрикса и так далее. Затем я стал экспериментировать что-то со своей музыкой. Сначала это были симфонические аранжировки уже существующих мелодий. Потом я осмелился написать сюиту. И вот туда уже вошли произведения, которые я написал конкретно для оркестрового исполнения. Мне показалось, что сюита у меня получилась. И дальше я задумался над тем, что если уж я чувствую язык симфонической музыки и мне есть что сказать, то имеет смысл попробовать этим языком сказать что-то серьезное. Дирижером нашего оркестра в последние годы жизни был Оган Дурян. Среди тех, кто высоко его ценил, были, например, Герберт фон Караян и Валерий Гергиев. Однажды он сказал мне: «У меня есть схема, по которой я могу научить писать симфонии». И потихоньку начал знакомить меня с этой своей системой. Симфонию я начал писать примерно два с половиной года назад. И когда я написал весь материал, я позвал на помощь для написания партитуры моего давнего близкого друга, аранжировщика Александра Слизунова, который со мной начинал еще в «Цветах» в 1972 году. Он был одним из любимых учеников Альфреда Шнитке. Несколько фрагментов этой симфонии я послал крупнейшим мировым оркестрам. И вот агент, который занимается моей музыкой в Англии, сообщил мне, что симфонией заинтересовались Лондонский и Берлинский симфонические оркестры. То есть моя музыка прошла серьезный отбор из нескольких ступеней и попала в очень маленькое число современных композиторов, которые интересны этим оркестрам. Я был уверен, что это стеб, пока мне не прислали контракт и рекомендации записать этот материал в первой, «симфонической», студии на Эбби-роуд (вторая — «рок-н-ролльная»). В июле Лондонский симфонический оркестр записал эту симфонию. Во время записи на Эбби-роуд Саша Слизунов меня успокоил: «Я же говорил тебе, что ты написал хитовую музыку». Я спрашиваю: «Почему?» — «Я пошел в туалет, там музыканты писают и напевают твои мелодии». Это произведение я назвал Centuria S-Quark, оно будет издано в Англии и будет продаваться во всем мире. В России премьера симфонии состоялась 8 ноября, в мой день рождения, для узкого круга моих друзей в исполнении Ярославского академического губернаторского оркестра. Репетировали они, уже ориентируясь на запись, сделанную в Лондоне. А премьера для публики предположительно будет весной в Большом зале консерватории.
— В рамках фестиваля, приуроченного к вашему юбилею, проходит премьера фильма…
— Трех фильмов!
— Это настоящее большое кино?
— В свое время я закончил высшие режиссерские курсы, с кинематографом у меня многое связано, но пока занимаюсь только документалистикой, для игрового кино мне пришлось бы много от чего отказаться. Один из фильмов называется «Free To Rock». Я его сделал совместно с американским режиссером-документалистом Джимом Брауном, лауреатом четырех Emmy. Это фильм о том, как рок-н-ролл повлиял на падение коммунистического режима в Восточной Европе. К фильму уже проявили интерес CNN и его официально представляет Зал славы рок-н-ролла в Америке. Второй фильм я снимал в Армении вместе со своим сыном Артемом, который закончил киношколу в Нью-Йорке. Рабочее название — «Древние храмы Армении». Для этого фильма я взял интервью у его преосвященства Католикоса Всех Армян Гарегина Второго, в котором подняты очень важные вопросы. Например, как получилось, что Армения — первое государство, которое приняло христианство? Почему армяне настолько толерантны по отношению к другим конфессиям? Как так вышло, что на протяжении четырех тысяч лет сохранился генетический код этой нации? Третий фильм — «Разговор с Неизвестным». Это просто съемка моего разговора с Эрнстом Неизвестным у него дома, разговор, который оказался последним в его жизни интервью.
— Вы многим известны как фотограф, но вот в качестве живописца и графика в рамках этого юбилейного фестиваля представлены впервые.
— Более 15 лет я занимаюсь масляной живописью и графикой, но почти не выставляюсь, так как все эти годы не был уверен, что мне удалось найти и достичь того, что я чувствую. Только в последние пару лет, мне кажется, что-то более-менее начало получаться, и я осмелился это представить на суд профессионалов и зрителей. В Российской академии художеств я покажу около 60 работ. Персональная выставка такого уровня — это, конечно, очень волнительный момент в жизни. Я так же не был уверен в результате перед записью симфонии в Лондоне. Все-таки первую половину жизни я посвятил рок-н-роллу, а в этих направлениях я как бы проживаю новую жизнь, открывая себя заново. В изобразительном искусстве для меня важны три аспекта. Я стараюсь поймать красоту, сделать ее выразительной и постараться при этом не попасть под влияние гениальных художников, что очень непросто.
— Вы же еще и спектакли своего театра показываете?
— В этой программе мы показываем несколько важных для меня постановок. «Космос», который сделан по рассказам Шукшина,— это настоящий Шукшин, без отсебятины, на разрыв души и до слез. Второй спектакль, тоже в определенном смысле новаторский,— постановка по дневникам Миши Шемякина. Это жесткое повествование о его эмиграции в США. Ни одного слова не придумано. Там все, от Нуреева до Лимонова. Достоверность и внешняя точность там такая, что те, кто знал их лично, после премьеры были просто в шоке. Еще мы сделали реконструкцию первой в истории человечества авангардной оперы «Победа над солнцем», которую придумали русские футуристы Крученых, Матюшин, Малевич и Хлебников. С этим спектаклем мы выступали в Европе, и особый фурор был в Париже в Фонде Louis Vuitton.