Русский авангард с армянским привкусом

В этом году исполняется 100 лет знаменитому русскому авангарду (отчет ведется с 1910 года, в некоторых случаях — с 1908-го). Ядром русского авангарда был русский футуризм. Русских футуристов было немало, были среди них и армяне. Это один из самых известных тифлисских художников Александр Бажбеук-Меликов, сумевший соединить увлечение футуристическими идеями с практикой суфизма, поэт Кара-Дарвиш, Василий Катанян — второй муж Лили Брик (иных определений не требуется).

 Последний футурист, как ни странно, тоже был армянином. Это “работавший в русской традиции”, по выражению Синявского, художник и писатель Вагрич Бахчанян. Впрочем, не просто обстояло дело и с первым… 

Эрывань
Жы-ы-ра…
На маставой
сверлят
мазоли,
калючки,
камни… 

В этом стихотворении Алексея Крученых под названием “Лето армянское” гротескное воспроизведение армянского акцента не случайно. В русской футуристической практике встречались сборники с юмористическими сценками, зачастую проникнутыми ненавистью к инородцам. Юмористический эффект достигался путем насмешек над плохим русским языком персонажей — армянина, еврея, албанца и др. Основной части русских футуристов чувство национализма, до некоторой степени питаемое шовинистическим пониманием искусства одного из вождей европейского футуризма Маринетти, было свойственно. Принадлежать к иной нации на этом фоне было непопулярно. Однако первый русский футурист не скрывал своего происхождения. Более того, Велимир Хлебников, 125-летие рождения которого отмечается в этом году, гордился своими предками. Из автобиографических заметок поэта: “В моих жилах есть армянская кровь (Алабовы) и кровь запорожцев (Вербицкие), особая порода которых сказалась в том, что Пржевальский, Миклухо-Маклай и другие искатели земель были потомками птенцов Сечи”. Генетическая армянскость, тем более неожиданная для предводителя славянофильствующего футуризма, часто замалчивалась биографами и исследователями творчества Хлебникова.
Велимир Хлебников был первым русским футуристом как по времени, так и по статусу. Его жизнь называют странной. Он был сыном астраханского ученого-орнитолога. Вместе с В.Каменским и Д.Бурлюком положил начало истокам русского футуризма. Пытался соединить поэзию с высшей математикой. Задумал — по платоновскому образцу — организацию “Государства времени”. Судьба мотала его по разным городам от Москвы до Тегерана. Примкнул к сторонникам революции, абсолютно не понимая ее характера. В 1922 году, нищий и одинокий, умер в Новгородской губернии от лихорадки и развившейся гангрены.
Литературный дебют Хлебникова состоялся в 1908 году. Ему заплатили первый аванс. В.Каменский вспоминал: “Он рассказал, что зашел в кавказский кабачок съесть шашлык “под восточную музыку”, но музыканты его окружили, стали играть, петь, плясать лезгинку, и Хлебников отдал им весь свой первый аванс.
— Ну хоть шашлык-то вы съели? — заинтересовался я.
Хлебников рассеянно улыбался:
— Нет… не пришлось… но пели они замечательно. У них голоса горных птиц.
Случай в жизни поэта показательный, хотя неизвестно, армянским ли был кабачок.
В 1909 году в бытность свою в Киеве Хлебников влюбляется в свою двоюродную сестру. Позже он напишет ей поэтическое послание под названием “Армянское Я”. Почему послание было написано от имени армянского Я поэта? По этому поводу интересно мнение одного из украинских исследователей творчества Хлебникова: “Хлебников слагает миф о себе самом и своем воображаемом браке с адресатом послания. Но адресат — двоюродная сестра поэта, и кровная связь с нею делает брак невозможным. Тогда Хлебников “вспоминает”, что в нем течет и другая, армянская кровь (от рода Алабовых), и, чтобы избежать инцеста или преодолеть запрет на инцест, находит чисто мифопоэтический способ… преодоления противоречий, свойственных мифу же. Он, дескать, любит свою сестру-славянку другой частью своего “состава крови” — армянской и тем самым воображаемый грех кровосмешения отменен”.
Несмотря на тихий голос и замкнутость, нрав у Хлебникова был неуживчивый и крутой. Он не раз оказывался героем скандалов. Особенно наделала шуму его несостоявшаяся дуэль с Осипом Мандельштамом. Учитывая отношение Мандельштама к Армении, мы не могли обойти вниманием этот эпизод. В 1911 году в Киеве был убит мальчик Андрюша Ющинский. В убийстве обвинили приказчика-еврея Менделя Бейлиса. Предполагалось, что это ритуальное убийство (использование христианской крови в сакральных целях). То, что дело против Бейлиса сфабриковано, стало ясно уже на предварительном следствии. Процесс закончился оправданием “за недостаточностью обвинения”. Однажды в присутствии Мандельштама Хлебников неосторожно высказался на эту тему. Мандельштам принял это на свой счет и вызвал Хлебникова на дуэль: “Я как еврей и русский поэт считаю себя оскорбленным и вас вызываю…” Секундантами были назначены филолог Виктор Шкловский и художник Павел Филонов. Однако секунданты сделали все, чтобы предотвратить дуэль и помирить соперников, и им это удалось. В пересказе Хлебникова его мысль звучит следующим образом: “Я не могу вас убить на дуэли, убили Пушкина, убили Лермонтова, скажут, в России обычай такой…” Инцидент остался без последствий. Мандельштам и Хлебников остались друзьями. Мандельштаму принадлежат многие проницательные суждения о Хлебникове.
В 1916 году Хлебников основал т.н. общество Председателей земного шара. Он надеялся привлечь в общество лучших людей со всей планеты и таким образом воздействовать на все правительства всех государств. Первым, к кому Хлебников решил обратиться с предложением войти в число Председателей, был отец Павел Флоренский. Думается, было это связано с тем, что в жилах Флоренского также текла армянская кровь (мать Флоренского была армянкой). Хлебников и Флоренский встретились, поговорили, но дальше этого дело не пошло.
Революцию поэт встретил на родине в Астрахани. Здесь он собирался издать интернациональный литературный сборник. В одной из местных газет печатается воззвание Хлебникова, в котором есть следующая строка: “Ашуки, банастехцы, баяны, поэтессы, поэты и шеиры, идите на Учредительный сбор поэтов города Астрахани”. Банастехц — не слово из этнического лексикона, как ашуг. Его знание Хлебниковым — свидетельство того, что поэт владел или по крайней мере интересовался армянским языком.
1920 год застает Хлебникова в Баку. Оттуда в качестве лектора Персидской красной армии он перебирается в Персию. Только здесь Хлебников почувствовал себя по-настоящему счастливым. В России его неадекватность, чудачества вызывали в лучшем случае жалость, а чаще — презрение и насмешку. В Персии со своими странными повадками он становится уважаемым человеком, дервишем. Документальных подтверждений тому, удалось ли Хлебникову побывать в Армении в этот период, нет. Разве что звуковое сходство между заглавием его главного произведения “Зангези” и названием Зангезур.

В этом году юбилей Хлебникова. И если кто из наших молодых сограждан пожелает ознакомиться с его творчеством, необходимым стимулом к этому может послужить сознание того, что в жилах этого великого поэта текла армянская кровь. 
На снимке: Сергей Есенин, Анатолий Мариенгоф, Велимир Хлебников (справа). Харьков, 1920 г.