ПОХОЛОДАЛО. ПРОГУЛКИ КОНЧИЛИСЬ. ЧТО ДАЛЬШЕ?

Тот, кто сразу же понял, что у Пашиняна к чему и для чего, и, соообразив, что он надолго, держал в голове два варианта избавиться от него и оба варианта на крови.  

Вариант первый: в столкновениях взбунтовавшихся масс с властями гибнут невинные жертвы и премьеру не остается ничего другого как подать в отставку.

Версия вторая: сдача территории  Арцаха приводит к уличным беспорядкам, среди протестующих — жертвы, народ поднимается и требует, чтобы Пашинян ушел. Пашинян уходит.

Вариант, при котором Армения бездарно проигрывает войну, оказывается в коллапсе, граждан, погибших на полях сражения и от коронавируса – не пересчитать, денег у народа нет, бед неисчислимо много, а Пашинян остается, не рассматривался, потому что, как говорится, так не может быть, потому что не может быть никогда. Однако, случилось. Пашинян не ушел, а если и дальше так, то, может оставаться в присутственном доме на главной площади страны и в домашнем гнездышке Конда не просто долго, а очень долго.

Люди будут обзывать премьера и его жену последними словами, думать о том, чтобы уезжать не куда, а лишь бы отсюда, напоминать, что премьер-министр Эстонии Юри Ратас совсем недавно подал в отставку всего лишь из-за подозрений его партии в коррупционного скандале, между тем наша страна проиграла войну, потеряла около пяти тысяч воинов, большей частью молодых, территории, десятки военнопленные томятся в плену, а уйти добровольно Пашинян не хочет.  

Тем временем сместить его, оппозиция не просто думает, но и делает решительные на ее взгляд шаги, от которых, как получается, Пашиняну ни холодно, ни жарко. Проигравшее правительство не хочет (или делает вид) признать себя обреченным и продолжает действовать как ни в чем ни бывало.  

Два взгляда на сложившуюся картину. Независимый депутат Тагуи Товмасян считает, что нынешние политические процессы  никак не могут привести к смене премьер-министра. «И власть, и оппозиция отступили. К сожалению, мы должны продолжать пребывать в сложившейся ситуации»,  сказала депутат и это похоже на правду. Как долго – Тагуи Товмасян не предсказала.

«Народу наплевать на страну, властям — на народ, а миру — на Армению» — огорчается главный поставщик зубодробительных сенсаций о Пашиняне и бывший посол Армении в Ватикане Микаел Минасян. Самое обидное в триаде: «мир, которому на Армению наплевать».  И пусть России в  списке равнодушных нет (правда, нет и особо выраженного негатива, хотя прохладой уже веет).  

Состояние «не мычит, не телится», в котором находятся власть и оппозиция, долго  удерживать внимание человечества не может — есть у него и другие проблемы.

Почему же в Армении «ни туды и не сюды», отчего такая изнурительная тягомотина? Кто-то из нас не хочет признаться в ошибочности сделанного два с половиной года назад выбора в пользу Пашиняна, и если его ругает, то дома, перед телевизором, в платочек.

Кому-то премьер по-прежнему мил и таких (зовите их бомжами, плебсом, зомби, чернью, как угодно) тоже немало.  Кто-то видит в премьере бездаря, предателя и лжеца, которого нельзя оставлять на хозяйстве ни минутой больше – иначе, прощай Родина! Каких больше, сказать трудно, хотя военное поражение со всеми ее последствиями явно не в пользу премьера и число недовольных растет.  

Народ ждет перемен и уже начинает тяготиться ожиданием, сомневаться в том, что сдвиг способны обеспечить семнадцать политических партий, решивших пока то да се заменить ушедшего Никола Пашиняна Вазгеном Манукяном. На год. Хотя при такой разрухе ничего путного сделать за год не успеешь, разве что выборы подготовить. Что, в общем-то, и требуется.

И вот потеплу-поздорову прогулявшись по улицам, попев патриотических песен и прокричав нужные «кричалки», протестанты разошлись по домам.

Нынче за окном похолодало и то, что теперь происходит на политической сцене, больше напоминает театральную постановку, в которой много движений, но мало смысла.  Это начинает и надоедать, и раздражать, вынуждает строго спрашивать: а дальше что?

-Вазген Манукян – его, конечно, знают очень многие и ничего плохого сказать не смогут, — утверждал мой собеседник, живущий в Москве старожил армянской политики Н.С.   

-Да, Манукян человек с биографией и конкретными результатами, но представлять его далай-ламой, который знает и умеетт все, тоже неправильно. Возможно, нужен кто-нибудь из нераспечатанной колоды, такой, знаете ли, «киндер-сюрприз» с достойной биографией и чистыми руками, неожиданный, но знающий. И не обязательно мужчина.

-Назовите.

-Арпине Оганесян, например, бывший вице-спикер.

-Но ведь, из бывших…

Собеседник обреченно махнул рукой.

Тем временем люди ждут конкретных действий, а не правильных слов,  ведь сегодня и без слов все ясно.  И вот начинают вспоминать полевых командиров, героев или просто участников былых карабахских сражений, хорошо владеющих не столько наукой убеждать, сколько умением побеждать с оружием в руках. И что интересно, впоминают не только своих.

Называли азербайджанского полковника Сурета Гусейнова, поднявшего летом 1993 года военный мятеж. Полковник совершил танковый бросок из Гянджи в Баку, власть президента Эльчибея пала, Эльчибей бежал в Нахиджеван, а пришедший к власти Гейдар Алиев назначил бравого полковника главой правительства. Какой из полковника получился премьер — это другой вопрос.

Вспоминают командира мотострелковой бригады грузинской армии Акакия Элиава. Тот тоже поднял мятеж, направил танки на Тбилиси, требуя смещения Шеваранадзе и возвращения Гамсахурдиа. В случае с Элиава не  срослось.

Обращаются к событиям в бывших советских республиках Средней Азии (кроме Казахстана), где тоже без бравых командиров не обходились.

С чего бы сегодня  стали говорить об этом, объяснять надо? Почему открыто не призывают к оружию, тоже понятно – хочется, но колется,  в случае чего как бы не пришлось коротать годы на нарах.  

…На добровольную отставку премьер-министра уже мало кто рассчитывает, тем временем Армения сжимается в границах, Арцах остается без защиты, люди ждут отмены странного военного положения, чтоб уехать, а оппозиция — наступления теплых дней, чтоб вывести на улицы народ, которому на свою страну, все-таки, не наплевать.