Нагорный Карабах: кто и как подставляет Владимира Путина

Российской дипломатии пора перестать заикаться

На карабахском направлении вновь ск ладывается интригующая ситуация. Задел ей дали визиты министра иностранных дел России Сергея Лаврова в Баку и Ереван. Был ли удачно для России выбран момент для такого вояжа?

Поездка министра состоялась после переговоров в Сочи Владимира Путина и Реджепа Эрдогана. Накануне Эрдоган говорил, что затронет карабахскую проблему. Так, видимо, и произошло. После этого Эрдоган сказал: «Господин Путин настроен положительно, но, как я понял, не возлагает особых надежд. Я думаю, что его безнадежность связана с отношениями между двумя сторонами (Арменией и Азербайджаном. — С.Т.)».
Москва почему-то решила не реагировать на такое заявление. А жаль, потому что сами факты посещения Лавровым Баку и Еревана, формально приуроченные к 25-летию установления дипотношений между РФ и Азербайджаном, РФ и Арменией, стали интерпретироваться в Баку «как выполнение специального поручения президента Путина после встречи с Эрдоганом». Эту версию отыгрывал глава МИД Азербайджана Эльмар Мамедъяров. На совместной пресс-конференции с российским коллегой в Баку он заявил:
«Резолюции СБ ООН не имеют срока действия. Они будут оставаться в силе вплоть до их выполнения. Я не сомневаюсь в том, что эти резолюции будут выполнены. Мы движемся в этом направлении. Если три сопредседателя составляют большинство в Совбезе ООН, то как можно увеличить это число? На ум приходит Турция. А она уже давно является членом Минской группы».
То есть Баку родил как минимум одну сенсацию, дав понять, что не отказывается не только от идеи изменить состав сопредседателей МГ ОБСЕ, но и предлагает ввести Турцию в состав СБ ООН (!). И будто бы этот вопрос мог обсуждаться во время переговоров в Сочи между Путиным и Эрдоганом. Что, по словам Лаврова, стало для него сюрпризом, он услышал об этом впервые. Впрочем, неудивительно. Напомним, ранее во время одного из своих посещений Баку глава МИД России говорил о наличии неких предложений по урегулированию конфликта, после чего сначала бакинские эксперты, а потом и политики (вплоть даже до министра иностранных дел Турции) стали рассуждать о каком-то «плане Лаврова» как о реальном факторе, противопоставляя его позиции остальных стран—сопредседателей МГ ОБСЕ. После чего Москва и другие сопредседатели Минской группы потратили немало времени на опровержение подобной интерпретации.
Словно предчувствуя вероятный ход накануне визита Лаврова в Баку и в Ереван, замминистра иностранных дел Армении Шаварш Кочарян решил еще раз напомнить, что «у России нет своих отдельных предложений по урегулированию карабахского конфликта» и что «Москва работает исключительно в формате МГ ОБСЕ». Не помогло. В бакинских СМИ появились сообщения, что Лавров везет в Баку — только уже не свой — а «план Путина», приводя в доказательство мнения определенных «говорящих голов».
Один из них, профессор МГИМО Владимир Сухий, в интервью бакинскому порталу заявил: «Если Лавров едет с этим планом, то это было бы чрезвычайно важно в свете начала президентской кампании в России. То есть сделать что-то положительное, что устроило бы и Баку, и Ереван. Судя по всему, план Путина — это некий симбиоз более ранних предложений по урегулированию конфликта. Насколько мне известно, Москва разрабатывает план по поэтапному урегулированию, который включает прежде всего освобождение семи азербайджанских районов вокруг Нагорного Карабаха, а затем уже обсуждение вопроса о будущем статусе Карабаха. Думаю, что именно эти идеи лежат в основе этого плана».
Заявление профессора МГИМО должно было придать некую весомость вводимому в оборот новому термину — «план Путина». В этой связи бросается в глаза еще один аспект. Мамедъяров на пресс-конференции сделал особый акцент на том, что на встрече с Лавровым «была обсуждена роль России в урегулировании карабахского конфликта». Что он проинформировал своего российского коллегу об итогах переговоров с сопредседателями Минской группы, прошедших в Москве. Но почему Мамедъяров не сделал это, будучи в российской столице? Ведь, насколько нам известно, в тот момент Лавров находился на месте. Или задача азербайджанского дипломата состояла в том, чтобы показать, будто «инициатива на карабахском направлении перехвачена или находится в руках Москвы»? И вот почему было тогда чрезвычайно важно, как отреагирует на складывающееся информационное освещение вокруг переговоров сам Лавров.
Он обозначил следующие тезисы. Тупиковая ситуация в некоторых аспектах отношений США — Россия не влияет на сотрудничество в вопросе урегулирования карабахского конфликта, следовательно, попытки Баку «развести» сопредседателей МГ ОБСЕ обречены на неудачу. Второй тезис. Весь набор шагов, мер и договоренностей, которые требуются для того, чтобы сдвинуть процесс урегулирования, находится на столе. Этот комплект обобщался многократно сопредседателями Минской группы начиная с 1997 года, продолжился в 1999 году, затем был вариант 2011 года. Многие из них депонированы в секретариате ОБСЕ. Подходы не раз озвучивались в виде заявлений трех сопредседателей на уровне как министров, так и президентов. Третий тезис Лавров озвучил в Ереване после переговоров со своим армянским коллегой. «Конфликт не устраивает никого, нужно искать решение, тем более что многие направления, которые должны привести к результату, уже вырисовываются. Будем как участники тройки сопредседателей Минской группы ОБСЕ продолжать искать взаимоприемлемые мирные развязки с учетом тех наметок, которые появились в ходе недавней встречи в Москве трех сопредседателей с министрами иностранных дел Азербайджана и Армении».
Озвученные Лавровым мало кому известные «интересные предложения» по карабахскому урегулированию интерпретируются как угодно, но уже с попытками политической дискредитации как самого главы МИД России, так и президента Владимира Путина. То говорят о «конструктивной обстановке» встреч президентов Азербайджана и Армении, потом оценка одной из сторон дезавуируется. Многолетняя секретность в переговорном процессе выхолащивает дипломатию, превращает ее в заложницу информационной войны, которая сегодня формирует и определяет политические настроения в Азербайджане и в Армении, создает в каждой из стран повышенные или пониженные ожидания. Кому это выгодно? У азербайджанцев есть такая пословица: можно много раз говорить «мус-мус-мус», но наступает момент, когда нужно полностью выговорить «Мустафа». Лаврову давно пора такое сделать.

Станислав ТАРАСОВ