Криминальные авторитеты от Сергея Галояна

Люба Успенская- любимица Сво Рафа

Не так давно ушел из жизни замечательный публицист, криминолог Сергей ГАЛОЯН (на снимке), автор ряда книг о криминальном мире, о «ворах в законе», таких как Сво Раф, Дки Норик, Дед Хасан и др. Все его книги расходились быстро и до последнего экземпляра. Их передавали друг другу и зачитывали до дыр, «заимствовали» из библиотек. Интерес прежде всего был продиктован тем, что тема эта была закрыта на протяжении десятков лет: о криминальном мире ничего не было известно, кроме скупых строчек уголовной хроники, слухов и городского фольклора. Примечательно, что Галоян никогда не обращался к скандальной «клубничке», его книги и статьи — это в первую очередь исследования человеческих характеров, фактов и явлений. Не случайно, он пользовался уважением и доверием национальных и других авторитетов. И даже обратился к ним с просьбой вернуть когда-то украденные в Армении культурные ценности: книги, картины…

Одну из своих книг Галоян посвятил “королю криминального мира” — Япончику (Вячеславу Иванькову), его связям и отношениям с армянскими “законниками”, в частности с Рафаэлом Багдасаряном — Сво Рафом. Известно, что, узнав о смерти последнего, Япончик с горечью сказал: “Я потерял брата”.
Как говорил Сергей Галоян “НВ” (он на протяжении многих лет сотрудничал с газетой), русский перевод книги о Рафе был сделан с подачи именно Иванькова, который собирался переиздать ее в России чуть ли не миллионным тиражом. Этому не дано было сбыться: в 2009 году Япончика не стало.
В память о Сергее Галояне публикуем отрывки из его книг…

Один день рождения на двоих

Из книги «Легенда
Япончика-Иванькова»

…Накануне Норику Тадевосяну, а проще говоря — Дки Норику из грузинской столицы позвонил “вор в законе” Гога Тбилисский и предупредил, что на следующий день в Армению прибывает важный гость.
Тадевосян не имел привычки задавать лишние вопросы, тем более во время телефонных бесед. “Приедет Дед Мороз”, — сказал Гога, и Норик понял, что речь о Вячеславе Кирилловиче Иванькове — знаменитом Япончике. Этот легендарный человек очень интересовал Тадевосяна, хотя он сам не был “вором в законе” и не принимал участия в сходках криминального мира. О Япончике ему рассказывали Сво Раф — Рафик Багдасарян, Дед Хасан — Аслан Усоян, грузинские воры, которые уважали Дки Норика. Да и он сам благодаря влиянию и своим связям в самых разных сферах пользовался авторитетом не только в Армении, но также в Грузии и Азербайджане. И естественно, не мог не заинтересовать Иванькова. А посему, когда у Япончика возникла необходимость поехать в Тбилиси, то он решил побывать и в Ереване — благо ехать несколько часов.
Норик дал понять тбилисскому другу, что Деда Мороза встретят на севанской трассе. Он лично возглавил длинный кортеж автомобилей, которые припарковали на развилке автомагистрали — у слияния ведущей с севанского полуострова дороги и основной трассы. Однако из-за оживленного движения не заметили промчавшихся мимо автомобилей с грузинскими номерами.
В Ереване гостей встретил племянник Тадевосяна — 17-летний Самвел, которого оставили дежурить у гостиницы “Армения”. Он-то и вручил прибывшим ключи от гостиничных номеров, предложив отдохнуть с дороги. И пока Вячеслав Иваньков, его жена Лида Айвазова, Асаф Сосунов и Гога Тбилисский располагались в своих апартаментах, примчался в Ереван и Дки Норик.
В армянской столице Япончик со своими спутниками пробыл всего несколько дней, но за это короткое время Иваньков и Тадевосян смогли понять друг друга и проникнуться взаимным уважением. Очень сблизились их жены — Лида и Вера…
В следующий раз Норик Тадевосян и Вячеслав Иваньков встретились через год — в 1971 году, когда Норик со своим племянником Вруйром поехали в Баку на матч “Арарата” с местным “Нефтчи”. В те времена сотни, тысячи армянских болельщиков могли позволить себе такие поездки в Тбилиси, Баку и даже в Москву, поскольку они не требовали особых затрат. Даже при среднем заработке “фанат” армянского клуба имел возможность наблюдать за игрой любимой команды на поле соперника. Вот на один из таких матчей и поехал Дки Норик с племянником. После игры ереванских гостей от имени Япончика пригласил в ресторан “Дружба” близкий друг Иванькова Асаф Сосунов…
Сближало Тадевосяна и Иванькова также то обстоятельство, что их дни рождения приходились на один и тот же январский день. Хотя Норик Тадевосян и родился 31 декабря 1938 года, но в его паспорте значилась дата — 2 января 1939 года.
Вячеслав Иваньков был младше всего на год. Со временем стало доброй традицией совместно отмечать дни рождения в Москве. Как правило, в этот день закрывался один из залов столичных ресторанов “София” или “Советская”…
В роскошном зале собиралось множество гостей, 100-150 человек. Галина Брежнева что-то воодушевленно обсуждала с Иосифом Кобзоном, Алла Пугачева, как обычно, блистала в окружении мужчин, Любовь Успенская не отрывала взгляда от Рафаэла Багдасаряна, словно не видела его целую вечность…
Во время этих застолий Дки Норику выдавался случай пообщаться и со Сво Рафом, с которым он сблизился еще с юношеских лет. Рафик был старше его на 9 лет, да и в основном находился вне Армении, но при каждом возвращении в Ереван обязательно встречался с Нориком. И, зная гастрономические пристрастия друга, всегда привозил ему рыбу — даже из Ташкента.
До сегодняшнего дня дети Норика с теплотой вспоминают те новогодние полторы-две недели, которые они обычно проводили в Москве. Эти “каникулы” отнюдь не ограничивались исключительно застольями. Были еще и концерты, спектакли, музеи… Случались и курьезы… Во время одного из дней рождения дочь Норика Мери захотела познакомиться с Аллой Пугачевой. Отец подвел дочь к известной артистке. “Алла Борисовна”, — представилась певица и протянула руку маленькой девочке. — “А тебя как зовут?” — “И?!” — искренне удивилась Мери. — “Вы — Пугачева, а не Алла Борисовна”… Впоследствии певица не раз вспоминала эту историю: “Оказывается, я не Алла Борисовна, а только — Пугачева, так-то вот!”

“Крестный отец” русской мафии

В конце 2004 года настоящей сенсацией стало предсмертное письмо полковника милиции, которое проливает новый свет на жизнь и биографию одного из “крестных отцов” криминального мира России. Оказывается, задания посадить самого известного российского “вора в законе” исходили из самых “верхов” и носили характер постоянного и целенаправленного давления.
Виктор Гаврилович Рудь умер в конце 2004-го. Перед смертью решил, как он пишет, покаяться, потому что “не мог жить с таким грехом”. И вряд ли полковник, который в 70-е годы возглавлял 7-е управление ГУВД Мосгорисполкома, перед лицом смерти мог солгать или же сообщить недостоверную информацию.
Представил же СМИ это письмо близкий друг Вячеслава Иванькова бизнесмен Сергей Хазаров. Он гражданин Германии, но много времени проводит в Москве. “Ко мне просто косяком идут милицейские генералы, которые раньше сажали Славу, а теперь хотят его защищать, — рассказывает Сергей Никитович. — Но я им не верю: раньше они за него получали “звездочки”, а теперь, видимо, хотят денег. Полковнику же, написавшему письмо, верю — перед лицом смерти не лгут”.

“В этом городе не МУР хозяин, а я”

— Мы знакомы с Вячеславом с 29 сентября 1970 года, — рассказывает Сергей Хазаров. — Я работал в армянской бригаде по строительству дорог. Познакомил нас дядя, модельер обуви. Он сказал: “Есть такой парень — добрый, широкий, в застолье как кавказец”. Мы подружились. И так получилось, что я присутствовал лично почти при всех инцидентах, которые перерастали в уголовные дела. Вы помните, наверное, эту историю с дракой в ресторане “Русь”?
…Март 1974 года. Иваньков, Хазаров, их знакомый Асаф Сосунов и армянский “вор в законе” Гайк Геворкян, более известный как Гога Ереванский или Гога Унжлагский (был застрелен в подъезде своего дома весной 1994 года), приехали в подмосковный ресторан “Русь”. Это был тогда единственный работавший всю ночь ресторан, и его очень любили состоятельные гости, в том числе иностранцы, снимавшие валютных проституток, а также золотая молодежь. Сюда, кстати, частенько заезжала Галина Брежнева.
…Компания Иванькова подъехала ближе к полуночи. Через несколько часов вспыхнула ссора с посетителями за соседним столиком. Там гуляли: Витольд Герник, шесть раз судимый и имевший такую же кличку, как и известный “законник” Геннадий Корьков, — Монгол, Гога Дгебуадзе, он же Гога Тбилисский, и еще несколько грузинских бандитов. Свара началась из-за того, что Дгебуадзе настойчиво приглашал на танец женщину, с которой уже танцевал Иваньков. Та отказывалась, но нахальный Гога воткнул ей в прическу скрученную как шпилька сторублевую купюру. Началась драка — совершенно как в ковбойских фильмах, с использованием подручных предметов и мебели. Кто-то ударил Иванькова бутылкой по голове. Тогда Асаф Сосунов выхватил пистолет и всадил две пули в Дгебуадзе. Герник-Монгол ударом кресла выбил пистолет из рук Асафа. Пистолет подобрал официант, поэтому позже, во время следствия, найти оружие не удалось. “Голос Америки” на следующий день передал сенсационное сообщение о “перестрелке русских гангстеров” — для 1974 года это была суперсенсация, которую тут же опровергла наша официальная пропаганда. Участников перестрелки, всех, кроме Асафа, вскоре задержали. Через некоторое время арестовали и находившегося в розыске Сосунова. Любопытно, что операцией по задержанию подручного Иванькова руководил муровец Михаил Шестопалов: выйдя на пенсию, он возглавил службу безопасности ЮКОСа. Спустя много лет Вячеслав Иваньков занял камеру в “Матросской тишине”, в которой до него сидел шеф Шестопалова — Михаил Ходорковский. Для Япончика освободили лучшую в СИЗО камеру, а опального олигарха перевели в соседние “апартаменты”.
Боевик в ресторане “Русь” наделал много шума, и неудивительно, что в ГУВД Мосгорисполкома пришел негласный приказ — “упаковать” Иванькова. Работа МУРа началась. Правда, за участие в драке Гога Ереванский попал не в тюрьму, а в “психушку” — он был признан невменяемым; Герник получил два года. Раненый Дгебуадзе остался жив и претензий к компании Япончика не имел, поэтому Асафа Сосунова и Иванькова не удалось подвести под статью об особо злостном правонарушении.
Но у Иванькова при задержании нашли поддельные документы — паспорт и водительские права. 18 ноября 1974 года он был осужден точь-в-точь на тот срок, который отсидел во время следствия — 7 месяцев и 15 дней.
К тому времени Иваньков находился под пристальным вниманием оперативников МУРа. Говорят, что после всех своих приключений он заявил: “В этом городе не МУР хозяин, а я”. Но сотрудники, “работавшие” по эпизоду стрельбы в ресторане “Русь”, уверяют: больше их разозлило то, как Япончик избежал солидного срока, подкупив следователя, прекратившего эпизод по стрельбе. Агентурное дело, заведенное на него в МУРе, имело характерное название “Наглец”…

Как вор в законе вызволил из Баку военнослужащую Советской армии

Людмила Зиора вспоминает о своем двоюродном брате Вячеславе Иванькове с нескрываемой теплотой. Когда Люда была еще девчонкой, мать ее часто привозила к родственникам в Москву погостить. Славик всегда опекал младшую сестренку.
— Хулиганистый был парень, — вспоминает Людмила Демьяновна. — Однажды он с пацанами полез в живой уголок Дурова — белых мышей зачем-то воровать. А меня на “стрему” поставил. Я страшно боялась, но брата не подвела.
Потом их пути разошлись. Дочь офицера Советской армии Людмила переехала вместе с родителями из Западной группы войск (Германия) в Баку, получила образование и стала преподавать в общевойсковом училище немецкий язык. С двоюродным братом связь была утеряна. О нем Людмила Демьяновна слышала только из новостей — о Япончике говорили и писали немало. Лично повстречаться с ним так больше и не довелось.
Но Иваньков о сестре не забывал. Даже когда сидел в тюрьме в США. Один телефонный звонок Япончика из Америки практически спас Людмиле жизнь. Это произошло после страшных событий 1990 года, так называемого “черного января”.
“В 1990 году в Баку началась настоящая война. Ночи напролет шла стрельба. На службу в училище я добиралась чуть ли не перебежками. С крыш по людям стреляли снайперы. Ужасное было время”, — вспоминает Зиора.
В 1992 году свалилось новое несчастье — у Людмилы диагностировали рак. Вместе с матерью женщина поехала на лечение в Москву. Два года Зиора боролась за жизнь, перенесла несколько операций. Врачи удивлялись, думали, что и трех месяцев не протянет, а она выкарабкалась.
Когда же она с матерью вернулась в Баку, оказалось, что их квартиру вскрыли и заселили. Так в “независимом” Азербайджане распоряжались жилплощадью “иноверцев”. Женщины решили перебраться в Россию. Несколько месяцев Зиора обивала пороги российского посольства.
“А где доказательства, что вы имеете право на наше гражданство претендовать?” — ухмылялись дипломаты.
В общем, выехать из Азербайджана оказалось проблемой. И тут на пороге появился странный незнакомец.
“Весточка вам от брата, — сообщил мужчина. — Он звонил из тюрьмы, просил вам помочь”.
И без лишних слов организовал “эвакуацию”. Провел через все пограничные и таможенные посты и отправил на самолете в Россию…

Тот самый Сво Раф

Для жителей блокадного Еревана конец июня 93-го ознаменовался двухдневным круглосуточным электроснабжением. Существенную добавку к жесткому двухчасовому электрорежиму большинство восприняло щедрым подарком властей с широкого правительственного плеча. Однако дело обстояло иначе. В столице хоронили криминального авторитета — Рафаэла Багдасаряна, известного как Сво Раф. Не менее парадоксально было и то, что электророскошью ереванцы были обязаны… азербайджанцам — друзьям покойного. Между воюющими странами — Арменией и Азербайджаном — тогда, как, впрочем, и сейчас, не было никакой связи. Однако для мира криминала нет ни границ, ни национальностей. На доставленном из Баку мазуте и работала Ереванская ТЭЦ с 25 по 27 июня…

Умудрялся прорывать блокаду Армении

Проживающий ныне в США Левон Согомонян, посетив в 2006-м Армению, пожелал встретиться со мной (С.Галояном. — Ред.). Он прочитал мою книгу “Таинственный Сво Раф” и загорелся желанием приобрести ее. Я, конечно, подарил ему экземпляр. В его квартире в ереванском квартале Киликия мы долго беседовали о Рафаэле Багдасаряне. Сам Левон Согомонян в 2001-м издал в Лос-Анджелесе 4-й том своих “Ереванских миниатюр”, в котором рассказал о своей многолетней дружбе с Рафаэлом Багдасаряном… Мне особенно запомнилась одна из историй, и я привожу ее в авторском пересказе. Историю эту считаю достоверной, ибо многие другие люди засвидетельствовали ее правдивость.
“…Это было в июне 1990-го. После 15-летнего отсутствия я решил побывать на родине. Будучи в Соединенных Штатах, я был в курсе деятельности Сво и знал, что он часто бывает в Москве. Как только я прибыл в Москву, Сво навестил меня в компании с одним из бакинских воров. Когда Сво представил нас, я хмуро глянул на него. Азербайджанец по выражению моего лица понял, в чем дело, и ответил вместо него: “Лева, я многим армянам помог в Баку, я не такой, как ты думаешь”.
Потом он назвал имена армян, которым помог, дал убежище в своем доме, а потом вывез из Баку. Я в общем-то поверил ему. После недолгой беседы они пригласили меня пообедать в деревянном ресторанчике позади магазина “Армения”, они заранее заказали столик.
Пожив больше месяца в Москве, я отправился в Ереван, где пробыл до ноября, после чего снова вернулся в Москву. Там я устроился у одного из своих друзей — квартира его находилась в самом центре Москвы. В этом же доме, в соседнем подъезде, располагался какой-то банк, который, по дошедшим до меня сведениям, принадлежал Раисе Горбачевой. Люди, с утра до вечера посещавшие этот банк, были сплошь мусульмане. Банк занимал не только весь первый этаж здания, но и добрую половину двора. Каждый день во двор заезжали огромные грузовики, а наутро уезжали. Это нам показалось подозрительным. Мы обратили особое внимание на то, что даже в самые сильные морозы в закрытых брезентом кузовах этих машин находились люди — азербайджанцы, и решили, что, наверное, эти машины возят особо ценные грузы — иначе зачем оставлять в них сторожей морозными ночами? Я попросил наших ребят помочь мне выяснить, что это за груз. Мы установили ночное дежурство, поручив наблюдателям подмечать любые мелочи и докладывать обо всем. Нам удалось выяснить, что с Тульского оружейного завода в Москву привозят оружие, ночью во дворе банка это оружие перегружают в азербайджанские машины и наутро отправляют в Азербайджан.
Когда все это выяснилось, мы решили завладеть этим оружием — в то время оно было необходимо Арцаху как воздух…
На наше счастье, в назначенный день был сильный туман. Это помогло нашим ребятам подобраться совсем близко. Когда азербайджанцы перегрузили оружие в два своих грузовика и начали закрывать кузова брезентом, наши ребята, выскочив из укрытия, быстро и бесшумно обезвредили их, втолкали в стоявшую наготове машину, а грузовики с оружием, в каждом из которых было по два вооруженных парня, двинулись в назначенное Сво место. Благодаря четким действиям парней эту довольно сложную операцию удалось провести быстро и четко. Транспортировку оружия в Армению Сво взял на себя — это было уже дело техники, и он справился с ним безупречно”…
Но это была не единственная помощь Сво Рафа родине и Арцаху. Рафаэл Багдасарян умудрялся прорывать блокаду Армении (разумеется, с помощью людей своего круга) и доставлять продукты и одежду защитникам Армении и Арцаха. Более того, по словам Левона Согомоняна, он через своего помощника, азербайджанца Фикрета Магеррамова, переправил для армянских бойцов-ополченцев 14 миллионов рублей.

Гостиница “Минск”, 23 декабря 92 года…

Из такси, остановившегося у московской гостиницы “Минск”, вышел могучего сложения молодой человек и, помахивая обычным целлофановым пакетом, вошел в гостиницу. Уточнив у дежурной, у себя ли постоялец 621-го номера Рафаэл Согомонян, он внимательным взглядом обвел холл гостиницы. Ничего подозрительного не обнаружил. За низеньким столиком сидели двое мужчин среднеазиатской наружности. Приезжий из российской глубинки, заполнявший документы у стойки, пытался охмурить молодую симпатичную дежурную администраторшу. “Наверняка какой-то инженеришка или собесовец, желающий в течение двух-трех дней московской командировки совместить приятное с полезным”, — подумал Сергей. Но когда он, не воспользовавшись лифтом, двинулся прямо к лестнице, “инженеришка” шепнул по мини-рации: “К нему кто-то поднимается!”
Ни Сергей, ни обитавший в номере 621 Рафаэл Согомонян (в последние годы Сво Раф довольно часто пользовался этой фамилией и даже имел соответствующий паспорт), ни поселенный по соседству Фикрет Магеррамов даже не подозревали, что вот уже второй день все разговоры тщательно записываются. И тем более не представляли, что из здания напротив нацелена на окно 621-го номера видеокамера. Обо всем этом станет известно через несколько дней, когда в передаче “Человек и закон” покажут видео- и аудиоматериалы, предоставленные первому российскому телеканалу Федеральной службой безопасности.
А пока 23 декабря 1992 года, время близится к полудню, и в номер Сво Рафа поднимается один из близких ему людей — Сергей Арутюнян, известный по кличке Граф. Дежурная показала Сергею нужную дверь, хотя он вовсе не нуждался в этом: вместе с талинцем Ишханом он часто бывал здесь…
Но сейчас не только ФСБ, но и высшее руководство России весьма интересовалось Рафаэлом Багдасаряном. Но более всего заинтересован был первый заместитель Верховного Совета РФ Руслан Хасбулатов, являвшийся главным покровителем — “папой” своих соплеменников-чеченцев. А Сво Раф порвал все отношения с чеченцами, поскольку они в Москве стали совершенно неуправляемыми — не соблюдали никаких законов и традиций воровского мира — их разбои и грабежи сопровождались жестокими убийствами.
Старшее поколение криминального мира пыталось как-то урегулировать возникший хаос. Однако поскольку чеченские вооруженные группировки поддерживал сам первый заместитель главы законодательной власти страны, действия чеченцев становились все наглее.
За несколько месяцев до этого некий сотрудник ФСБ (его имя до сих пор не выяснено) сообщил Хасбулатову, что Сво Раф ждет из Германии какое-то оружие. Российские спецслужбы попросили своих немецких коллег установить наблюдение за приехавшим в их страну авторитетом. Те выполнили задачу со всей немецкой пунктуальностью, однако ничего подозрительного и тем более криминального в поведении Рафаэла Багдасаряна не обнаружили. Единственный человек, с кем он встретился, был какой-то аббат, приехавший в Германию из Соединенных Штатов, причем беседа их касалась одного из редких изданий Библии. И лишь потом выяснится, что речь на самом деле шла о пистолете-пулемете IGRAM…
По поводу этого ареста, а затем и смерти Рафаэла Багдасаряна в российской прессе и на телевидении появилось множество материалов, в массе своей крайне тенденциозных. Более или менее беспристрастной была публикация Вадима Белых в газете “Известия” (25 июня 1993 г.). Обратимся к ней (публикуется с сокращениями).

В преступном мире он мог все

23 июня в 11 часов 10 минут утра в специальном отделении московской больницы, не приходя в сознание, умер Рафаэл Мкртычевич Багдасарян, 1930 года рождения. Посвященным он был более известен как “вор в законе” под кличкой Сво. Десятилетия имя этого человека наводило ужас на представителей преступного мира Советского Союза, а потом и того, что от него осталось. Хорошо знали Сво в Интерполе, в криминальных полициях США, Германии, стран Бенилюкса…
О “творческом пути” покойного вряд ли напишут романы. Но в своей специфической среде его история, конечно же, станет легендой. Юный Рафик в школу пошел с восьми лет. По воспоминаниям современников, каких-либо увлечений не имел, учился посредственно. Зато обладал необычайно общительным характером. В одиннадцать лет совершил первую кражу. С шестого класса оставил школу вовсе. С 1944-го по 1984 годы неоднократно привлекался к уголовной ответственности за кражи, грабежи (в том числе под видом сотрудника милиции), злостное хулиганство, незаконное хранение наркотических веществ… Всего судимостей у Багдасаряна — 15, сроки отсидел полностью, от звонка до звонка. Общий тюремный стаж — 34 года.
В лагерях и тюрьмах Сво систематически нарушал режим, отказывался работать. Нападал на должностных лиц и пытался, правда, безуспешно, совершать побеги. Впрочем, и для следователей Рафаэл Мкртычевич подарком не был. За свою долгую и бурную жизнь не дал ни одного показания, не подписал ни одного протокола. В 1972 году его посвятили в “вора в законе”.
Наибольшую роль в жизни преступного мира Сво стал играть где-то с 1988 года, после смерти лучшего друга и тогдашнего лидера Валериана Кучулория по кличке Писо. С того времени собирал деньги, взимал дань, играл роль “третейского судьи” в “разборках” между группировками. Удачно вписался в новые экономические отношения…
В последний раз арестовали Сво 23 декабря 1992 года. В этот день оперативники ворвались в номер 621 московской гостиницы “Минск”. Там находились Багдасарян и его помощник Магеррамов. При “воре” армянине и его друге азербайджанце нашли странного вида автомат. Как впоследствии выяснилось, это был знаменитый девятимиллиметровый пистолет-пулемет “Айграм” (IGRAM) с глушителем.
Страшная эта машина выпускается крайне ограниченным “тиражом” для спецподразделений США и является вожделенной мечтой для террористов и наемных убийц всего мира. Кроме прочих достоинств, “Айграм” имеет внешнее покрытие, на котором не остается отпечатков пальцев…

Последние дни “крестного отца”

…Арест. Лефортово…
В следственном изоляторе МБ его якобы избил сокамерник. Требовал, чтобы “вор в законе” тоже принимал участие в уборке помещения. 13 июня приехали немецкие полицейские. Среди прочего они хотели допросить Багдасаряна о нескольких убийствах на своей территории. Увидеть его им так и не удалось. 18 июня Сво начало рвать с кровью. Его отвезли в больницу и срочно прооперировали. 19-го немцы уехали. 23-го в 11.10 он скончался. Так ничего и никому не рассказав… Вот как вспоминает об этих днях сестра Рафаэла — Алла Багдасарян.
“23 июня Рафика должны были освободить из следственного изолятора, поскольку ему так и не смогли предъявить никакого обвинения. За несколько дней до этого я отправилась в Москву, чтобы встретить его и сопроводить домой. 20-го числа мы, родные, должны были передать ему посылку с продуктами, но ее не приняли под тем предлогом, что в этот день “к нему поместили двоих”. Потом выяснилось, что в это время мой брат был уже в больнице. Я беседовала с близкими брату людьми, а также с несколькими сотрудниками госбезопасности, и все они отрицали появившуюся в печати версию о сокамернике, который якобы потребовал от Рафика убирать в камере. Помимо всего прочего, это был не тот человек, который мог бы что-то потребовать от Рафика и тем более избить его, он вообще не осмелился бы повысить голос при “воре в законе” и тем более при их вожаке. Выдумка органов милиции и госбезопасности только подтверждает, что они допустили грубейшие нарушения. По закону, человек, помещенный в следственный изолятор, не считается преступником и подсаживать к нему кого-либо запрещается. Мы стали искать Рафика по всем трем больницам, обслуживающим Лефортово. Оказалось, что он в 20-й больнице.
Принесенные нами лекарства и кровь не приняли. Персонал долгое время отрицал, что Рафик у них, утверждая, что их пациент — некий Ашот Балаян. Мы попросили медсестру описать этого Ашота Балаяна и по первым же ее словам: “У него на груди вытатуирован орел”, — поняли, что это именно Рафик. Через пять минут вышедший к нам врач сообщил о смерти “Ашота Балаяна”. Именно с таким ярлычком, привязанным к каталке, его и отвезли в морг…”
Двоюродная сестра Рафика, Нелли Тер-Саакян, рассказала, что во время вскрытия его тело было совершенно изуродовано: врачи вырезали все, что только могли. По словам Нелли Тер-Саакян, они сделали это, чтобы скрыть следы преступления и чтобы повторное вскрытие в Ереване не позволило выяснить истинную причину смерти Рафаэла Багдасаряна. Родственники Рафаэла Багдасаряна до сих пор убеждены, что его убили в 20-й больнице, находившейся под контролем Лефортово, хотя в официальном врачебном заключении говорится о внутреннем кровоизлиянии…

На снимках: Люба Успенская- любимица Сво Рафа и блатного мира; дед Хасан с братвой; похороны Япончика; Иваньков с верной супругой.

Подготовил