“Генетически в нас заложено уважительное отношение к классике, но мы можем это потерять”…
«Ну, понятно, он из Смбатянов. Опять этот Смбатян»… «Вначале относился к таким выпадам серьезно, потом с юмором, а затем и вовсе перестал обращать внимание», — говорит художественный руководитель и главный дирижер Армянского государственного симфонического оркестра Сергей СМБАТЯН… Генетика, крепкие семейные традиции — безусловно, солидный фундамент. Но без упорного труда и профессионального роста на одном фундаменте далеко не уедешь.
— Мы очень активны. Прошел конкурс имени Арама Хачатуряна, скоро начинаем фестиваль, также названный его именем. Другой фестиваль — армянского композиторского искусства — отшумел весной. Последние три-четыре года мы стараемся подводить все наши творческие планы и музыкальные амбиции под полезные проекты. Делать что-то ради галочки — не наше, мы беремся только за то, во что верим…
— Как насчет ответственности государства по отношению к вам?
— Всегда хочется большего. Я много работал за рубежом, поддерживаю связи с друзьями и разговор на эту тему возникает почти всегда. Даже в необъятной России — законодательнице всего, что связано с классической музыкой — люди творческие недовольны положением дел. Но я бы хотел обратить внимание на другое. В формате того, как мы представляем и используем наследие и ценности, необходимы корректировки. Мы постоянно акцентируем внимание на нашем, так сказать, героическом, значительном прошлом, но я уверен: нас ждет фантастическое будущее, если его правильно обогатить и представить. Мы любим наше искусство, музыку, мы ими гордимся и у нас есть определенный приоритетный лист — то, о чем мы говорим, когда речь заходит об Армении. Но на этом ведь все не заканчивается…
— А вы делились своими соображениями с теми, кто сегодня рулит культурой?
— Я встречался с министром Лилит Макунц, мы говорили о судьбе оркестра и одно то, что у нового руководства есть желание слушать, вникать, дорогого стоит. Полагаю, это начало процесса…
— Периодически говорится о необходимости создания некой культурной доктрины, стратегии… Думаете, и впрямь нужно?
— Знаете, с четырех лет занимаюсь музыкой, но о культуре в целом сказать ничего не берусь. Находясь в буквальном смысле 24 часа в сутки, семь дней в неделю в музыке, понимание культуры для меня сводится к моей сфере… Оно в некотором роде вакуумное… Так что скажу по своей части: в классической музыке Армения может занимать ведущие позиции на мировой арене, а в каких–то узких специализациях стать еще и “трендсеттером» (те, кто диктует тренды. — Ред.). Возможно, звучит слишком самоуверенно, но я считаю, что в классической музыке мы очень сильны — есть локальные “герои”, которые нас продвигают. Опять же, скажем, в 17-19 веках мир изучал философию, сегодня актуален маркетинг и не нужно его недооценивать. Я часто говорю, что коммерция — это хорошая штука, хотя многие относятся к ней чуть ли не как к убийце ценностей. А между тем неплохо бы помнить, что Иоганн Себастьян Бах считается самым коммерческим композитором за всю историю человечества: большая часть его замечательных произведений была написана на заказ. Сегодня хоры, которые выступают при полупустых залах, объясняют это тем, что люди ими не интересуются, не хотят приходить. Но они не обременяют себя вопросом: а как сделать, чтобы заинтересовать публику?.. Мы несколько лет подряд делали проекты Non Stop (под видеоряд исполнялись саундтрэки голливудских мультфильмов. — Ред.). Проект, прямо скажем, попсовый и нам, конечно, куда больше нравится исполнять Прокофьева. Но я также понимаю, что благодаря таким программам можно сделать так, что и при Прокофьеве у нас будут полные залы. Лондон — город, в котором работают три оркестра, входящих в десятку лучших в мире. Со всеми я работал и знаю, что государство их не содержит, но уровень социальной ответственности в этой стране невероятно высок. Состоятельные люди оберегают эти коллективы, помогают, относятся к ним как к национальому достоянию. Понимаю, мы сейчас говорим о другом обществе, о другой модели, но к этому уровню, восприятию культуры надо стремиться…
— Говоря о «трендсеттере», вы имеете в виду современную армянскую музыку?
— В том числе… Современная армянская музыка может стать именно трендовой. К примеру, когда в поездках люди понимающие слышат, что мы из Армении, сразу вспоминают Тиграна Мансуряна. Или вот еще пример: в марте мы выступали в Эльбской филармонии в Гамбурге. Исполняли Вторую симфонию с колоколами Арама Хачатуряна и Четвертый виолончельный концерт Эдварда Айрапетяна. Солировал Нарек Ахназарян. Билеты были распроданы за три месяца и это, скорее всего, говорит о том, что люди ищут чего-то нового… Симфоническая академическая музыка нуждается в финансовой поддержке и дело не только в том, что музыканты хотят хорошо жить, а в том, что нашей стране нужна возможность закрепиться на мировой музыкальной карте. И в этом смысле все оркестры, все коллективы должны действовать по одному стратегическому плану. Четкому, продуманному.
— Вы руководили известными коллективами на знаменитых площадках… Сложно работать с теми, кто старше вас?
— Нет. Но у нас в стране есть такой постсоветский стереотип: если ты молод, ты ничего не понимаешь. Молодой – значит амбициозный, амбициозный — значит плохой и так далее. За рубежом мне посчастливилось работать с хорошими оркестрами и меня никто не воспринимал как молодого дирижера, который пришел поучать. Если я что-то говорил по делу, люди воспринимали это адекватно, с воодушевлением, потому что они объединялись вокруг конкретной идеи, вне зависимости от человеческого фактора и отношения.
— Вы ведь запросто можете уехать, такому специалисту будут рады везде…
— Если честно, могу. Много лет назад был разговор с моей бабушкой (Татьяна Смбатян долгие годы была директором школы им.П.И.Чайковского), которая сказала сакраментальную фразу: “Пока можешь делать что-то тут, делай”. Это был долгий разговор и в нем не было фразы, которая изменила бы мою судьбу… Но я верю в командную игру. Двенадцать лет назад мы с друзьями создали оркестр, который по сей день безумно активен даже несмотря на то, что все эти годы мы работали несколько в неравных условиях…
— Почему?..
— На сегодняшний день наш оркестр получает наименьшую зарплату… Со всеми коллегами по цеху из других коллективов у меня хорошие отношенния, но условия все равно всегда были неравными. Оркестр зачастую держался только на доверии ко мне, на том, что я всегда знал: у нас все будет хорошо. Пока я не могу позволить себе и мысли об отъезде, хотя есть предложения. А еще можно жить тут и часто бывать там… Скажем, в следующем году у меня 62 концерта за рубежом, а это же не просто приехал и сразу концерт, надо же готовиться. Так вот этого срока более чем достаточно, чтобы подолгу отсутствовать. Еще раз повторюсь: верю, что государство осознает, поймет нашу ценность и важность… В следующем году мы готовим совершенно необыкновенный тур по Европе — с великолепными солистами, потрясающей программой и транслированием всего этого на MEZZO и Medici TV. Это, согласитесь, большое достижение. MediciTV транслировало наше выступление, когда мы исполняли Авета Тертеряна и Арама Хачатуряна: сотни тысяч активных онлайн-пользователей узнали, что у Армении есть симфонический оркестр, есть богатая культура, есть Тертерян и Хачатрян, которых армяне умеют качественно исполнять… Замечу, в мире нет оркестра, в котором все музыканты были бы одной национальности и выходцами одной консерватории. Нет оркестра, в котором коммуникация ведется на одном языке. Словом, я делаю все возможное и не позволяю себе мысли о том, что что-то может не получиться. Очень воодушевляют теплые отзывы публики и надеюсь, мы как-то улучшаем культурный климат в стране…
— С такой миссией сложно справляться в одиночку… Как думаете, что еще нужно, чтобы ситуация изменилась? Новый министр образования обещал, что не будет сериалов, что не будет рабиза в эфире, но пока подвижек нет…
— Общий уровень образования нужно улучшить. Это главный инструмент. Мы приглашали детей на концерты и учили их этике поведения в таких местах. Я же ловил себя на мысли о том, что и родители часто не знают, как себя вести… Так или иначе, работа в социуме, в семьях, в медиа-пространстве — это комплексный, долгосрочный процесс. Начать можно с простых вещей. Скажем, как правило, для внешнего мира наша самая убедительная визитная карточка — Арам Хачатурян. Но у нас его индивидуальность, наследие ценят не так, как должны были бы… Конечно, общество станет лучше, если станет слушать классическую музыку, но все ли должны это делать?.. В советские времена, когда люди обустраивали свои квартиры, обязательным атрибутом интерьера было фортепиано. Понимаете, генетически в нас заложено уважительное отношение к классике, но из-за отсутствия образования мы можем это потерять. Вообще, Советский Союз был в этом смысле уникален… Бабушку послали в Москву на обучение и в течение дня она могла встретить Рихтера, Когана, Шостаковича, Прокофьева, Хачатуряна. Повториться такое, думаю, нигде не может. Более того, мы и наши культурные институты до сих пор существуют на этих инерциях.
— Сейчас критикуют всех, кто хоть как-то соприкасался с прежней властью. В том числе и людей от культуры. Известно, что в рамках многих проектов вы работали с супругой экс-президента Ритой Саргсян. Вас эта волна не коснулась?
— Люди, которые много лет участвовали, так сказать, в сопроектах власти, а теперь кричат, что все было плохо, должны понять, что чести им это не делает. Как и те, кому была оказана непосредственная помощь, но они делают вид, что этого не было. Я как-то от общественного мнения стараюсь не зависеть, но я также знаю: для выражения личной позиции нужны веские основания. Еще один момент: я обожаю свой оркестр, безмерно счастлив работать в своей стране, но я никогда не позволял себе политических реверансов. 11 лет назад моя просьба не вовлекать нас в различные политические программы и кампании была воспринята с уважением…
— Встреча с новым составом Минкульта вас обнадежила, но все же, какие у вас ожидания от новых реалий?
— Все может быть хорошо, если по-умному распорядимся тем, что имеем…
Беседовала
