Где эта улица, где этот дом?

Архив 201029/07/2010

Было время, когда давать улицам названия еще не додумались. Но поскольку ориентироваться как-то надо было, неофициально именовали их по профессии жителей, расселявшихся преимущественно по корпоративному признаку. Так в разных городах мира появились улицы ткачей, лавочников, аптекарей, пекарей, судей и даже нищих.

 В старом Ереване тоже использовали этот принцип. К примеру, на одной из улиц жили потомственные красильщики, которые использовали в работе ярко-красную ослепляющую краску. Эту улицу со всей прилегающей округой в народе называли “шилачи”” — ослепитель. Впоследствии за ними так и закрепилось это название.
Улицу, расположенную неподалеку от типографии, где селились печатники, назвали “Тпагричнери”. К сожалению, не удалось найти официального подтверждения, но знатоки города утверждают, что в Ереване были улицы хлебопеков, банщиков, ткачей и ювелиров. А самая старая улица до сих пор носит название “Аптечная”.
Этимология ереванских улиц заслуживает особого и очень внимательного изучения, ведь в ней как в капле воды отразилась вся история нашего города. Возьмем уже привычное и ничего не говорящее нашему уху название “Чарбах”. Возникло оно из многолетних шумных дворовых разборок. Проживали здесь люди буйного нрава, и властям, для того чтобы усмирить их, понадобилось даже создать из местных жителей отряды самообороны. Но и эти отряды нередко устраивали между собой драки и потасовки. В результате за районом и закрепилось название “Чарбах” — “Злой сад”.
Название “Райком” уже давно переросло свое значение, став обозначением не одного административного здания, а целой округи. И это тоже целая история. Когда в Армению стали возвращаться иммигранты, получившие в народе название “ахпары”, для них был открыт специальный райком в Зейтуне, пользующийся в те годы огромной популярностью. С тех пор эта часть Зейтуна так и сохранила свое неофициальное название “Райком”. Вообще в названия улиц, мостов, скверов и садов народ внес свою ощутимую лепту, придав им образность и точность. Одну из отдаленных окраин города народ назвал в честь одного из отдаленных государств. И теперь даже в официальных источниках нередко его так и именуют — “Бангладеш”. Позаимствованные у Москвы Черемушки тоже крепко прижились в армянском лексиконе. А более точного названия для моста, извивающегося словно в страстном бразильском танце, чем Ламбада, придумать просто невозможно.
В названии ереванских улиц и районов очень часто употребляется слово “нор” — новый. И этому есть свое историческое и, если хотите, психологическое объяснение. Судьба армян сложилась таким образом, что в их сознании современная территория страны не воспринимается как вся Армения, а лишь как ее небольшая часть, а Ереван — ее средоточие. И именно в нем армяне пытаются воссоздать свою утраченную родину. Ностальгической тоской были рождены и пронизаны названия Нор Себастия, Нор Малатия, Нор Норк, Нор Зейтун, Нор Бутания и др. А когда в Армению в 50-70 годы стали съезжаться армяне со всего мира и начался уникальный процесс “собирания этноса в общность”, в географии улиц зазвучали новые мотивы, появились новые яркие названия.
Ереван, как подмечали историки, формировался по своим особым внутренним законам, он плохо вписывался в общесоветскую национальную политику, стригущую всех под одну гребенку, и поэтому с точки зрения советских устоев был нонсенсом. Однако и ему идеологический “политес” блюсти приходилось. Улицам присваивались имена вождей революции — Ленина и Сталина, Льва Троцкого, Лаврентия Берии, Анатолия Луначарского, Степана Шаумяна, Мешади Азизбекова, Серго Орджоникидзе и др. Не удовлетворенные этой персонификацией, городские власти пошли еще дальше. Улицам были присвоены названия, приводящие в замешательство гостей столицы, — Закфедерации, Колхозная, Совхозная, Пролетарская, Профсоюзная.
Данью интернациональной дружбе, связывающей народы “нерушимого союза”, стали улицы Тбилисская, Московская, Киевская, Бакви, Ленинградская и даже Хахах Дон, названная так то ли в честь реки, то ли знаменитого романа Шолохова.
Война внесла свой вклад в этимологию ереванских улиц — Нельсон Степанян, Унан Аветисян, Гастелло, Лиза Чайкина, Олег Кошевой, Ульяна Громова были увековечены в названиях. Впрочем, увековечены не совсем точно, но об этом позже…
История Ачапняка, больше известного в народе как Черемушки, заслуживает отдельного упоминания, поскольку она неразрывно связана с известным архитектором Каро Алабяном. Именно здесь, на правом берегу Раздана, архитектор воплотил в жизнь свою идею о домах-пятиэтажках для массовой застройки. Поначалу этот проект, воплощенный в жизнь, ошеломил ереванцев, категорически не приемлющих дом без двора. Но массовые застройки решали острейшую жилищную проблему, а со временем жизнь в изолированной квартире “со всеми удобствами” оказалась намного предпочтительней дворовой коммуны. Любопытно, что именно здесь, в Ачапняке, улицы не имели названий, а только сплошную нумерацию, по которой безошибочно находили нужный дом. Названия улицам дали позже, и первой по справедливости присвоили имя Каро Алабяна.
К 1963 году относят рождение первой улицы нового преображенного Еревана. Открытая в честь 250-летия великого поэта, она получила его имя — Саят-Нова. Один из зарубежных гостей назвал эту восхитившую его улицу “модной, стильной, фантастичной” — эпитеты достаточно сильные и смелые даже для хрущевской оттепели.
Примерно в то же время была открыта и вторая улица, соединившая центр с Зейтуном и получившая имя великого композитора Комитаса. Этим нетленным именам суждено навеки сохраниться в названиях улиц нашей столицы в отличие от идеологических временщиков, создающих множество хлопот городским властям при каждом новом витке исторических перемен. Бесследно исчезли с карты города имена “врагов народа”, впавших в опалу партийных деятелей. А с обретением независимости вообще все встало с ног на голову. И уже даже бывалые ереванцы, знающие город как свои пять пальцев, затруднятся ответить, где находится улица Шоврояна и Норашхаряна и вообще — кто эти почтенные люди, удостоившиеся столь высокой чести?
Большой поборник независимости, автор знаменитой оды “Вольность” Радищев, в эпоху независимости почему-то впал в Армении в немилость и был заменен на Эминескуи. Эта же участь постигла не запятнанного никакими антиармянскими выпадами Лермонтова. Великий грузинский поэт Акакий Церетели уступил место Арташесяну, известный подпольщик, герой трех армянских фильмов Камо был заменен Закарием Канакерци. Ни в чем не повинный адмирал Ушаков отправился в долгое плавание с улицы, названной в его честь, и теперь она именуется Севкареци Сакои.
Еще одна разновидность ленинской тематики в названиях — улицу Ильича городские власти мстительно переименовали в Царав ахбюр. Некоторые наименования народ отверг сразу же. К примеру, улицу Тер-Габриеляна сперва назвали в честь царя Врамшапуха. Неприятие было связано не с антимонархическими устремлениями ереванцев, а с труднопроизносимостью имени просвещенного владыки. В итоге власти и горожане сошлись на Кохбаци.

Между тем многотрудные попытки городских властей привнести национальный колорит в названия столичных улиц сочетались с попытками просветить горожан на предмет знаменитых соотечественников, ознакомив их с доселе мало известными фамилиями Норашхарян, Адонц, Арташесян и др.
Цель, бесспорно, благородная. А вот как она достигается практически, кто предлагает имена для будущих названий улиц — мы попробовали выяснить в департаменте организации по обеспечению деятельности старейшин мэрии. Главный специалист Ирина Григорян разъяснила, что будущие названия улиц предлагают творческие или корпоративные союзы, организации или даже группы жителей. Все предложения обсуждаются в отделе, а затем представляются на обсуждение в Совет старейшин. Он и утверждает новое название.
Однако во время этих переименований нередко возникают различные адресные казусы. К примеру, дублирующие названия. В результате появляется несколько улиц с повторяющимися именами, что вносит большую путаницу, когда нужно отыскать тот или иной адрес. Вообще надо сказать, что полнейшая анархия в адресно-системной структуре нашего города, а точнее ее полное отсутствие, почему-то постоянно выпадает из поля зрения городских властей и местных органов самоуправления.
Между тем это не просто важная составляющая облика города, его имидж, его культуры. От того, насколько удобно устроен город, насколько узнаваемы и легко находимы его улицы и дома, во многом зависит отношение к нему, настроение его жителей и его гостей.
В Европе культура “адресной ориентации” закладывалась давно, еще в средние века. Признав, что “названия улиц и нумерация домов служат однозначной “идентификацией здания”, городские власти придавали этой проблеме очень важное значение. В Германии, Австрии и Швейцарии, к примеру, все эти вопросы регулировались коммуной.
Во Франции названия улицам дает лично мэр и нередко руководствуется при этом личными пристрастиями. К примеру, мэр Бертран Деланоэ переименовал улицу, названную в честь известного хирурга, лауреата Нобелевской премии, за то, что тот был отъявленным антисемитом. Улице Ришпонс, названной в честь французского генерала, подавившего восстание рабов в Гваделупе, “в отместку” дали имя чернокожего композитора Шевалье де Сен Жоржа. А вообще, во Франции присваивать имена исторических деятелей улицам можно только через 5 лет после их смерти. Единственным исключением стал Папа Иоанн Павел II.
В Санкт-Петербурге в XVIII веке нумерацию давали не по улицам, а по всему городу, где насчитывалось 5 тысяч номеров. В Париже и Одессе отсчет домов ведут начиная от водоемов — Сены и Черного моря. В Англии, стране высочайшей и традиционной культуры почтовых отправлений, адресам придают особое значение. Причем не только точности, но и эстетике дизайна. Красивые, броские, непременно освещенные таблички установлены на каждом доме. Традиционные таблички с белыми буквами на темно-синем фоне — неизменный атрибут парижских улиц. На улицах Сан-Франциско установлены специальные стрелки, указывающие, с какой стороны начинается отсчет.
Это все опыт, который при желании и при неизменно декларируемой любви к нашему городу мы могли бы позаимствовать. Однако ничего подобного за все эти годы сделано не было. Отыскать табличку с названием на большинстве улиц практически невозможно по причине их полного отсутствия. А о номерах и говорить не приходится. Случается, что на некоторых домах чудом сохранилось старое название, а на других появилось новое — поди разберись. Поэтому ереванцы утверждают, что гораздо легче отыскать искомый адрес по прежнему названию. К примеру, улицу Хоренаци вы гораздо быстрее отыщете по ее прежнему названию — Маркса. Из-за отсутствия нумерации домов определить, на какой стороне улице ты находишься — четной или нечетной, — невозможно.
Если подобная чехарда царит в центре, то что говорить об окраинах. К примеру, некоторые дома в одном из Нор-Норкских массивов имеют сразу три адреса — Гюрджяна, Багяна и III Норкский массив. При этом табличек с названиями нет и в помине. Кто должен их устанавливать? На этот счет разные мнения, при этом все официальные. В мэрии считают, что это дело местных органов самоуправления. Последние в свою очередь считают, что поскольку Ереван теперь община, то это функция отцов города. В коммунальном отделе Нубарашенского тахапетарана затруднились ответить, кто должен заниматься установкой номеров и табличек, и обещали выяснить. А в Давидашене заверили, что с этим делом у них все в порядке — и в государственном, и в частном секторе вся адресная сеть в полном порядке.
Нельзя не согласиться с мнением, высказанным руководством центра. Здесь считают, что вся адресная атрибутика столичных улиц должна быть унифицирована. Разнобой в дизайне и окраске, который неизбежно внесут на местах, исказит облик города, внесет в него ненужную пестроту и диссонанс. Словом, все неизбежно возвращается к мэрии, а она, похоже, с этим не спешит. А пока суд да дело, многие службы продолжает лихорадить.
По словам директора ЗАО “Скорая помощь” Тагуи Степанян, отсутствие точного адреса вынуждает бригады неотложки тратить много времени на поиск. Вызов срочный, а найти нужный дом невозможно — ни таблички, ни номера дома. Приходится по несколько раз объезжать улицу вдоль и поперек. Особенно в ночное время, когда спросить некого. А больной в это время ждет помощи.
Пожарникам в этом смысле легче — пламя видно издалека. А вот у других служб тоже проблемы. У таксистов, например. “Теряем на поиски треть рабочего времени, за которое никто не платит. А заработки у нас и так небольшие. Эти бессмысленные пробежки сильно бьют по нашей выручке”, — жалуются таксисты. Поэтому поднаторевшие диспетчеры, принимая вызов, уточняют уже не название улицы и номер дома, а отличительные приметы — “справа от мусоросвалки” или “слева от автомойки”.
Внакладе и другие сервисные службы — заказывают, к примеру, торт или пиццу к праздничному столу или букет ко дню рождения и предупреждают, чтоб доставили без опоздания. А как не опоздать, если про улицу, скажем, Смбата Гумчуряна, а тем более про дом 7/3, стоящий на отшибе, никто в округе понятия не имеет. За время поисков и пицца поостынет, и крем на торте скиснет, и букет завянет.
И почтовым работникам приходится несладко в этой неразберихе. Писем, правда, почти никто нынче не получает, а вот доставить телеграмму, причем срочную, срочно никак не получится. Мыкаются в поисках адреса и сборщики денег за услуги международной компьютерной связи.
В большинстве подъездов нет досок с указанием квартир и фамилий жильцов. Так что если дом каким-то чудом и удастся найти, то, чтоб найти квартиру, нужно обойти все этажи нередко в отсутствие лифта и звонить во все двери, что далеко не по нраву жильцам. Неувязки возникают и при оплате коммунальных услуг. В банке требуют точного адреса, а его без конца меняют, при этом даже не ставя жильцов в известность.

Словом, проблем в связи с адресной неразберихой возникает множество, причем с годами она все усугубляется. В Ереване бурными темпами идет жилищное строительство, появляются новые дома, которые тоже нужно пронумеровать. Этого, как правило, не делают, что вносит дополнительный хаос и сумятицу в адресный беспредел нашей столицы.
Пора наконец всерьез заняться этой очень актуальной проблемой, до которой у наших градоначальников почему-то все не доходят руки. Мы все хотим видеть наш Ереван обустроенным городом, в котором жить комфортно, легко и удобно. Но как можно мечтать об этом, если по сей день мы бьемся над таким простым, но, увы, неразрешимым вопросом “где эта улица, где этот дом?”