ФОРМУЛА АРИСТОТЕЛЯ,
или НИКУДА НЕ ДЕНЕШЬСЯ ОТ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПРАВДЫ
Историков купить можно, историю — никогда.
Гарегин Нжде
Родину любят не за то, что она велика, а за то, что она своя
Сенека Младший
С 30 сентября по 3 октября в Сочи состоялось очередное XVI Ежегодное заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай». В нем приняли участие некоторые действующие российские министры и руководители регионов РФ, а также международные чиновники, политические и общественные деятели, ведущие зарубежные и российские эксперты в области международных отношений. Основной темой дискуссий было «Влияние Востока на мировое политическое устройство».
В завершающий день сочинского форума выступил президент Азербайджана Ильхам Алиев. Его армянского коллеги, премьер-министра Армении Никола Пашиняна на заседании не было. Наверное, это и окрылило азербайджанского президента, который после дифирамбов, воспетых российскому президенту, сразу же перешел, отвлекаясь от основных вопросов форума, к теме армяно-азербайджанского конфликта. В своей речи Алиев, нисколько не смущаясь, назвал Карабах «исконно азербайджанской землей», прерасно зная о том, что в отсутствии армянского премьера ему возразить будет некому. Далее он также напомнил о резолюциях Совета Безопасности ООН, которые, по его словам, не выполняются уже более 25 лет.
Через неделю, 11 октября, состоялся саммит глав СНГ в Ашхабаде, где Ильхам Алиев вновь коснулся армяно-азербайджанских отношений, вспомнив на сей раз армянского военного и государственного деятеля Гарегина Нжде, почитаемого в Армении как героя армянского национально-освободительного движения начала XX века, жертвы Сталина. С подачи же Алиева — как приспешника Третьего Рейха.
В оба раза Алиев своей откровенно вызывающей интонацией речи явно продемонстрировал не просто запальчивую неуживчивость в решении не простых армяно-азербайджанских отношений, но и нескрываемую к этим отношениям агрессивность. Говоря о нагорно-карабахском конфликте, Ильхам Алиев, нисколько не краснея перед почтенной аудиторией, в очередной раз исказил суть и смысл его, и в свойственной официальному Баку манере свалил всё и вся с больной головы на здоровую. Что касается Гарегина Нжде, то об этом, а также об ответе Алиеву на сей раз присутствующего на встрече глав СНГ армянского премьер-министра, чуть ниже.
Сначала об азербайджано-карабахском конфликте, урегулирование которого на политико-дипломатическом уровне вот уже на протяжении более чем двадцати пяти лет не решается вследствие неконструктивного, в сущности, агресссивного поведения официального Баку в армяно-азербайджанских отношениях.
Оставляю дипломатию дипломатам, и политику политикам. Я же хочу поговорить на эту тему как писатель-публицист и общественный деятель (в 1989 — 1991 годах народный депутат СССР), стоящий у истоков нового этапа Карабахского движения, родившегося в силу объявленной Михаилом Горбачевым Перестройки с её же Гласностью и Демократией. Боюсь, что нынешнее поколение, как армян, так и азербайджанцев, мало что знает об истории советского Азербайджана, а также о сути и смысле Карабахского движения, посему хочу публицистически внести ясность в эти вопросы посредством исторических фактов.
Поверив объявленной Горбачевым Перестройке и следуя ветрам перемен, карабахцы решили исправить сложившуюся еще в начале прошлого века историческую ошибку, сделанную большевиками ради иллюзорной, более чем фантастической химеры продвижения социалистической революции на мусульманский Восток. Накануне образования СССР, а именно 5 июля 1921 года, благодаря вмешательству Сталина, занимавшего в то время пост наркома по делам национальностей в Совнаркоме РСФСР, Нагорный Карабах в качестве автономной области был передан Закавказским Бюро РКП (б) новоиспеченному Азербайджану, успевшему в апреле предыдущего года переродиться из так называемой Азербайджанской Демократической Республики, созданной турецкими штыками в угоду пантюркистской доктрине, в Советскую Социалистическую с тем же провизорным названием.
Алиев в своем выступлении тоже обращается к тому большевистскому документу, манипулируя словами «передан» и «оставлен». Тем самым как будто аргументирует «историческую» принадлежность Нагорного Карабаха (Арцаха) якобы «историческому» Азербайджану.
Что ж, давайте тогда обратимся (для ликбеза нынешнего поколения) к истории, уж коль скоро азербайджанский президент к ней же и апппелирует, называя Арцах «исторической, исконной азербайджанской землей». Однако прежде хочу привести две очень важные для понимания не только армяно-азербайджанских, но и азербайджано-русских отношений цитаты, которые приводятся многими исследователями азербайджано-карабахского конфликта довольно часто. Первая цитата принадлежит главнокомандующему Западным и Юго-западным фронтами в Первую мировую и гражданскую войну генералу Деникину Антону Ивановичу: «Все в Азербайджанской республике (АДР — З.Б.) было искусственным, «не настоящим», начиная с названия, взятого заимообразно у одной из провинций Персии. Искусственная территория, обнимавшая лезгинские Закаталы, армяно-татарские Бакинскую и Елизаветпольскую губернии, а также русскую Мугань и объединенная турецкой политикой в качестве форпоста пантюркизма и панисламизма на Кавказе… Искусственная государственность, так как на этих землях, лежавших на пути великого переселения народов и подвергавшихся воздействию разнообразных культур сменявшихся завоевателей, жили всегда разрозненные мелкие племена, враждовавшие друг с другом и доныне еще сохранившие черты кочевого быта. Наконец, искусственно держалось и азербайджанское правительство — первоначально волею Нури-паши, потом ген. Томсона и в дальнейшем — просто по инерции…»
Никогда не забываю великого русского писателя Александра Исаевича Солженицына, с которым мне во время учебы в рязанском медицинском институте (ноябрь 1962 года) посчастливилось часто коротать вечера за интересными беседами. Речь шла о том, что с первых дней образования СССР границы считались условными, так сказать, советскими, да еще — на вечные времена. К тому же время от времени передавали из рук в руки целые исторические территории, которые являлись частью родины того или иного народа. Считалось, что, мол, так нужно общей стране, так нужно советскому народу, который уже получил свое определение — «Новая историческая общность — советский народ». Поэтому и хочу вспомнить слова Солженицына: «Да ведь в те годы считалось: это совсем не важно, где границы проводить, еще немножко, вот-вот все нации сольются в одну. Проницательный Ильич первый называл вопрос границ «даже десятистепенным». Так Карабах отрезали к Азербайджану, какая разница — куда? В тот момент надо было угодить сердечному другу Советов — Турции». Следуя этой мысли великого русского писателя, от себя могу добавить, что Александр Исаевич в качестве примера мог бы привести еще и Нахиджеванскую автономную республику, и огромный многорайонный Гардманк (часть Елизаветопольской губернии). И не только их…
А теперь о самой истории, точнее — об исторических землях. Для этого перенесемся в век девятнадцатый. Ровно на 206 лет назад. Именно тогда, в октябре 1813 года, был подписан известный в российской историографии Гюлистанский договор между Персидской державой (Ираном) и Российской империей. Вслед за ним и Туркманчайский трактат 1828 года, который подтверждал территориальные приобретения России по Гюлистанскому мирному договору 1813 года при царе Александре Первом. В эти территориальные приобретения России входили и восточные области исторической Армении, на большей части которой уже в ХХ веке в результате Московского (март 1921 года) и Карсского (октябрь1921 года) договоров была образована абсолютно новая, по сути, турецкая республика Азербайджан. Ведь на этой же территории находились древние армянские церкви, многочисленные памятники истории и культуры. Такой территорией, приобретенной Россией в девятнадцатом веке у Персии по результату мирного договора был и Арцах, о котором Алиев, вопреки исторической истине, говорит, что он, видите ли, «признан всем миром… как неотъмлемая часть Азербайджана». Азербайджана, которого, повторяю, на нынешней его территории никогда не существовало в мировой истории до 1917 года. Говорить, впрочем, можно все, что угодно. Как бы азербайджанский президент и иже с ним не коверкали, не фальсифицировали, не искажали и не уродовали давно известные исторические факты, по Аристотелевской формуле истина конкретна, в том числе, конечно, и историческая.
Впрочем, известно, что к историческим фактам, как аргументам в территориальном споре, нет, к сожалению, что называется, почтения. Жаль, разумеется. Но таковы особенности реальной политики, и с этим, кажется, ничего пока не удается сделать. Между тем, если вспомнить Вольтера, то «только историческим истинам можно верить и восхищаться ими». Думаю, и в Азербайджане знакомы с этой максимой великого французского мыслителя и философа XVIII века. Только вот восхищаются там чужими (армянскими и грузинскими) историческими истинами, приписываемыми себе, собственной истории, которая, имея, безусловно, право на существование, тем не менее далека от того, чтобы называться древней. Но если бы дело было только в этом. Беда еще и в том, что любые исторические исследования или факты, приводимые армянскими авторами в научных или литературных изданиях моментально принимаются в Азербайджане в штыки, и по заданию «сверху» азербайджанский агитпроп начинает, не гнушаясь дурными, низкопробными средствами, опровергать очевидное. Более того, все научные или литературные труды, так же, как и их авторы, становятся, выражаясь языком дипломатов, персонами «нон грата» в Азербайджане. Это в лучшем случае. В худшем — врагами. Вне зависимости от того, кто автор — армянин, русский, француз и т.д.
Об этом говорю не понаслышке, а как испытавший подобное отношение на собственном примере. В 1978 году я по заданию «Литературной газеты» совершил длительное путешествие по Армении, Нахичеванской АССР и НКАО. После чего написал книгу «Очаг». В ней я приводил факты, которые оспаривать было просто невозможно в силу их исторической правды. Но уже через два месяца после выхода в свет книги в Баку начался переполох. Письма гнева и истерики шли в Москву мешками. Я был не только объявлен персоной «нон грата» для Азербайджана, против меня началась самая настоящая оголтелая травля. На меня навесили ярлык националиста, «мечтающего о Великой Армении». Дальше — больше. Когда в Бакинском метро была совершена диверсия и погибли люди, азербайджанская пропаганда поспешила обвинить в этом… меня — мол, я давал это задание некоему лезгину, побывавшему в армянском плену. Выдумали и приписали мне не существующую в действительности книгу, даже название ей придумали — «Воскрешение души нашей». В другой версии — «Оживление нашего духа». Якобы это перевод с армянского. Даже не подумали о том, что свои книги я пишу на русском, и двух разных названий у одной и той же книги быть не может. Но это, к слову. А злой умысел этой интриги в том, что в ней мне приписывали чудовищные преступления, даже цитировали «выдержки из книги», приводя для убедительности как будто страницы и год издания. По поводу приписываемой мне несуществующей книги, я высказаался просто и коротко: «клевету побеждают презрением». Вместе с тем, когда одна из общественных организаций Армении специально выразила готовность приобрести эту самую «мою» книгу по 15 тысяч долларов за каждую, то до сих пор на это предложение никто, естественно, не отозвался. А однажды мне принесли распечатку записи некоего азербайджанского журналиста, в своей странице на Фейсбуке предлагавшего «убить известного армянского писателя и публициста Зория Балаяна». Меня даже объявляли через Интерпол в международный розыск.
Аналогичные нападки из Баку делались и делаются до сих пор в отношении и других армянских писателей и ученых, обращающихся в своих трудах к подлинной истории Закавказья.
Словом, все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Грустно оттого, что в Азербайджане никак не могут смириться с конкретными фактами своей реальной истории. Причины такой неудовлетворенности кроются, конечно, в геополитике. В той самой пантюркистской доктрине, которая до сих пор живуча и воплощается в жизнь в новых геополитических условиях. Достаточно вспомнить, как совсем недавно президент Азербайджана Алиев в одном из своих последних выступлений перед азербайджанской аудиторией назвал Зангезур преградой для объединения тюркского мира. Если это не экспансия, захватничество — то что это? И такая геополитика со стороны Азербайджана, поддерживаемая Турцией, будет продолжаться долго, если в рамках Организации Объединенных Наций, с привлечением, если надо, ОБСЕ и иных международных организаций раз и навсегда не поставить точки над i в проблеме, которая является тем оселком, на котором сегодня в мире обтачиваются очень и очень многие вопросы не только региональной, но и мировой безопасности. Имя этой проблемы — историческая правда, которую кто как может искажает в угоду собственным интересам.
А ведь вовсе не случайно, что о необходимости действенного отстаивания исторической истины уже в 2006 году начал актуальный разговор президент Российской Федерации Владимир Путин. Этим он громко обозначил защиту отечественной истории, как жизненно важную программу правительства. Повторяю, не случайно. Ибо еще раньше на Западе началась агрессивная кампания по переписыванию истории в ущерб России. В частности это касалось борьбы с фашизмом и победы над ним в 1945 году. К сожалению, подобная кампания продолжается и сегодня. К еще большему сожалению, определенная часть российской общественности довольно неадекватно восприняла идею отстаивания исторических истин, по сути дела признавая как должное процесс манкуртизации — утраты исторических и культурных связей, нравственных и духовных ориентиров. Причина, по моему глубокому убеждению, была в том, что в тогдашних дискуссиях об исторической истине оказалось много общего, а посему абстрактного. Было забыто самое главное в подобных спорах: та самая аристотельевская философская формула «истина конкретна».
Вот и президент Азербайджана Алиев, пренебрегая мудростью древнегреческого мыслителя, бесцеремонно, нагло и цинично говорит об урегулировании конфликта, «забывая» о том, что конфликт возник вовсе не потому, что армяне Нагорного Карабаха изъявили мирное желание в пределах СССР воссоединиться с Арменией, как с матерью-родиной, а именно потому, что в ответ на этот демократический порыв народа в советском Азербайджане были организованы геноцид «сумгаита», «баку», «кировабада» и многих других армянонаселенных городов и сел. Не говоря уже о Нахиджеване, белый геноцид в котором был организован много раньше. А уже после распада Союза Азербайджан навязал армянскому народу Карабаха самую настоящую, всамделишную войну, которую, по сути дела, и проиграл в 1994 году. Это, собственно, и лишает покоя реваншистски настроенную часть азербайджанского истеблишмента. Именно поэтому Алиев, находясь под покровительством и в управлении Турцией, выражая агрессивные армяноненавистнические чаяния этого самого истеблишмента, цинично повторяет, что «понятия «народ Нагорного Карабаха» в природе не существует». Мол, «есть население Нагорного Карабаха, которое до конфликта состояло из азербайджанского и армянского населения, обладающего равными правами». Что касается понятия «народ», то тут Алиев вдается в область социологии, которая, видимо, ему неведома. Между тем, в книге «Конец знакомого мира», получившей широкую международную известность, автор ее, крупный американский социолог Иммануил Валлерстайн, пишет, что «определение того, кто составляет «народ», в принципе не предполагает критериев, а устанавливается общественным, коллективным мнением; за ним стоит политическое решение, и этот факт никем не оспаривается».
Как известно, Алиев в «Валдайском клубе», без толики смущения, говорил о якобы равных правах азербайджанцев и армян в тогдашней автономной области. Уж не о тех ли самых правах, которые «позволили» искусственно изменить демографию армянской автономии — как в самом Нагорном Карабахе, так и — в еще большей степени — в Нахиджеване. Именно нахиджеванский «синдром азербайджанизации» подстегнул арцахских армян на мужественную борьбу за предотвращение «белого геноцида» армянского населения автономной области.
…В сентябре 1990 года в Москве академик Виктор Амбарцумян и я (как народные депутаты СССР) приняли большую группу наших соотечественников из Нахиджевана. Это были, по сути, «последние из могикан» — армяне, лишившиеся родины. Они рассказывали о том, с какой откровенной наглостью, не боясь наказания, там ломали, разрушали, даже взрывали все армянское. Речь шла не только о надгробных хачкарах в Джуге, но и о том, что все города и села перестали быть армянскими. Со временем, как говорили взахлеб все наши гости, стало еще хуже, ибо азербайджанцы продолжали убивать армян только потому, что они армяне, разрушать шедевры армянской культуры уже не по ночам, а у всех на глазах — средь бела дня. Это был настоящий геноцид. И Виктор Амазаспович только и знал, что говорил о встрече с нахиджеванцами, не переставая повторять: «В Нахиджеване геноцид, а мы молчим».
Хотя и не молчали. Говорили. Писали. Выступали. Отправляли официальное обращение к генеральному директору ЮНЕСКО Фредерико Майору с настоятельным требованием создать международную комиссию для спасения древнейших армянских нахиджеванских памятников истории и культуры, в том числе (в первую очередь) истинные шедевры мировой христианской храмовой архитектуры. И, конечно, глубоко сознавали, что надо требовать и действовать всем народом, всей Арменией, всем миром. Ибо речь действительно шла о геноциде.
Об этом свидетельствует и выступление президента Гейдара Алиева 28 января 1998 года — не где-нибудь на митинге, а на заседании Конституционной комиссии, когда он не на азербайджанском, а специально для тиражирования текста на русском языке выступил с полным фальсификаций циничным заявлением: «Земли вокруг Нахичевана тоже были азербайджанскими землями, но, несмотря на это, там жили армяне. Так же, как они захватывали другие земли, например, некоторые земли на нынешней территории Турции или азербайджанские земли — Зангезурский край, отделяющий Нахичеван от Азербайджана. Если бы мы тогда взяли Зангезур, то, быть может, Нахичевану не нужна была бы автономия…» Г.Алиев не преминул говорить и о таких азербайджанских «потерях», как «Гафанский (Капанский. — З.Б.) и Мегринский районы и даже Эривань (Ереван)».
Подчеркну: все это было тогда, когда уже функционировала Минская группа ОБСЕ по карабахскому урегулированию.
Глухое молчание ЮНЕСКО, наша непростительная пассивность позволили уже Алиеву-младшему полностью разрушить последние три тысячи шедевров-хачкаров Джуги, которые были раздроблены и вывезены по железной дороге в открытых вагонах. И на сей раз молчала одна из основных структур ООН — ЮНЕСКО. Нет шедевров — нет проблем? Очень по-турецки. Но даже если не осталось на родной земле армян ни одного армянина, ни одного храма, ни одного хачкара, то это еще не значит, что Нахиджеван не армянский. Ибо речь идет не о земле, не о территории, а о Родине. И именно этот посыл справедливости послужил толчком для нового этапа Карабахского национально-освободительного движения.
Необходимо вспомнить о том, что следуя примеру прибалтийских республик вышедших из состава СССР, Азербайджан 30 августа 1991 года принял решение о выходе из Советского Союза вместе с Нахиджеваном и Карабахом. Кстати, об этом, как правовом нонсенсе, в своем выступлении отметил на съезде народных депутатов СССР Анатолий Собчак. Через 48 часов на состоявшейся в Степанакерте совместной сессии Областного Совета народных депутатов НКАО и Шаумянского районного Совета лидерами Карабахского движения Робертом Кочаряном и Шагеном Мегряном было объявлено, что на вполне законных основаниях, в соответствии с Конституцией и законами СССР принимается Декларация о создании Нагорно-Карабахской Республики.
Как уже было сказано, истина конкретна. Так вот, в 1923 году была образована Автономная область Нагорного Карабаха (аббревиатура АОНК), название которой вовсе не отражало этническую ее принадлежность (кстати, это было сделано Сталиным специально с далеко идущими планами последующей азербайджанизации). В том же году армяне в автономной области составляли 94,3 процента всего населения, но уже в 1979 году демографическая картина заметно, если не сказать резко, изменилась: армяне составляли теперь 75,9 процента; азербайджанцы — 23, 0 процента от общей численности населения. Темпы роста сами за себя говорят: у армян — 82,3 процента; у азербайджанцев — 484,0 процента. И дело тут вовсе не в естественном приросте: кстати у карабахских армян рождаемость была ничуть не хуже азербайджанской. По итогам союзной переписи 1979 года из пятидесяти районов Азербайджана, почти полностью уже занятых азербайджанцами, за исключением одного района, во всех остальных темпы роста населения были намного ниже, чем в НКАО. Так что дело не в рождаемости, а в тех самых «равных» правах, когда из Баку грубо и цинично игнорировались интересы армян: сдерживалось социально-экономическое развитие области, проводилась политика превращения ее в сырьевой придаток Азербайджана; осуществлялись неэквивалентные поставки товаров между областью и союзной республикой; то и дело перекраивались границы автономии в угоду соседним с нею азербайджанским районам; перестраивалось административно-территориальное устройство прилегающих к НКАО армянонаселенных районов (имеется в виду Северный Арцах); всячески ущемлялось значение армянского языка и литературы в Карабахе, уничтожались либо присваивались памятники армянской культуры, в частности церковного зодчества; практически были ликвидированы все культурные связи с Арменией, а связи экономические цинично подвергались осуждению, лишая Арцах хозяйственной самостоятельности. Так что высокий темп роста азербайджанцев в Нагорном Карабахе был обусловлен именно невыносимыми жизненными условиями, которые и приводили к массовой миграции армян — в Армению, Россию, Спюрк.
О таких «равных» правах печется азербайджанский президент, ратуя за террриториальную целостность Азербайджана, которую он не представляет без Нагорного Карабаха и, как когда-то принято было говорить, «вокруг него»? Сегодня не существует этого самого «вокруг него», поскольку уже в 1991 году на вполне законных основаниях, не противоречащих ни тогдашнему Союзному законодательству, ни международным нормам права, появилась на карте мира Нагорно-Карабахская Республика. После всем известного Бишкекского протокола и последующего Соглашения о прекращении военных действий между Азербайджаном и НКР, а также после многочисленнных переговорных процессов в рамках Минской группы ОБСЕ — и Республика Арцах в границах, закрепленных собственной Конституцией. Закрепленных, понятное дело, де-факто. И что с того, если в пределах этих самых закрепленных границ люди живут тоже де-факто. Живут, чтобы жить, невзирая ни на что: ни на азербайджанскую блокаду, ни на бездействие великих держав. Что с того, если даже, как возвестил с трибуны «Валдая» Алиев, их «в Азербайджане беспокоит выборочный характер имплементации резолюций». Речь о четырех Резолюциях СБ ООН, которые по Алиеву «остаются на бумаге». О Резолюциях, в которых, говоря не протокольным языком, осуждалась эскалация военных действий в зоне нагорно-карабахского конфликта. Спрашивается: с чьей стороны эскалация?
Лучше всех на этот вопрос ответил в своей книге «Мир Карабаху» профессиональный дипломат, в 1992-1996 годах глава российской посреднической миссии по политическому урегулированию конфликта Владимир Казимиров. Приведу пространную выдержку из его книги, которая расставляет все точки над i в данном вопросе: «Но важнее всего коренной вопрос — и пора наконец внести в него ясность: как каждая сторона стремилась решить вспыхнувший конфликт, силой или мирным путем? (здесь и далее выделено автором — З.Б.) Все уверяют, что искали мирного решения, война навязана, мол, противником. А на самом деле? Разобраться было непросто: взаимные обвинения были константой, можно сказать, ежедневной нормой конфликта.
Применю инверсию: как ни парадоксально, начну с выводов, чтобы читателю легче было проверить их в последующем изложении фактов и аргументов. Главную ставку руководство Азербайджана (и при А.Эльчибее, и при Г.Алиеве) делало на силовое решение, а не на переговоры. Баку был первым и неоднократным нарушителем четырех резолюций Совета Безопасности ООН, принятых в самый разгар боевых действий (апрель-ноябрь 1993 г.): полно и своевременно не выполнял ни одного из их требований и призывов. Начиная с самого главного, ключевого — немедленно прекратить огонь, военные действия и враждебные акты. Азербайджан был основным носителем силового подхода к решению карабахского конфликта. Из хронологии видно, что и после четырех резолюций СБ ООН Баку много раз уходил от ограничения и прекращения военных действий, срывал договоренности прекратить огонь, достигнутые при посредничестве России.
…Баку, постоянно взывающий ныне к резолюциям СБ ООН, сам первым нарушал их главные, ключевые требования и не выполнял никаких других — буквально ни одного».
Думаю, комментарии тут излишни. Вопрос рассмотрен досконально четко: упрямые факты сами говорят за себя.
Свою книгу «Между адом и раем», своеобразной Летописи Карабахского движения и Карабахской войны, я завершил словами: «Мир — это когда матери не хоронят своих сыновей. Армянские матери и азербайджанские матери». Поэтому мне хочется спросить: чего же добивается Алиев, когда требует «проведения определенных военных действий»? Чего хотят добиться азербайджанские политики, когда цинично объявляют не только Зангезур и Ереван, но уже и Тбилиси «исконными историческими землями Азербайджана»? И когда присваивают чужое культурное наследие, внося его в эфемерную копилку своей несуществующей древности. Когда повсеместно используют военную риторику против армян Арцаха и вообще армян, впрыскивая в души современных азербайджанцев яд ненависти к ним. Когда уничтожают армянские хачкары, как шедевры малой архитектуры в форме надгробий — только в одной Нахиджеванской Джуге было уничтожено десятки тысяч таких памятников, на месте которых уже сооружены ими военные полигоны.
И, наконец, мне хочется спросить: для чего Алиев уже в Ашхабаде, на саммите глав СНГ, вновь используя международную площадку, вспомнил о Гарегине Нжде, назвав его приспешником Третьего рейха и обвинив бывшее руководство Армении в установлении памятника ему на одной из главных площадей Еревана? Как я уже отметил выше, на сей раз на встрече присутствовал его армянский коллега, который прежде всего напомнил Алиеву, что Нжде боролся против турецкой оккупации Армении, вместе с тем пожурил азербайджанского президента за то, что тот спекулятивно использовал формат встречи на высшем уровне «для искажения истории и внесения напряженности в атмосферу заседания». «Слова президента Азербайджана, — сказал глава армянского правительства, — являются неуважением не только к народу Армении, но и к главам государств, присутствующим на заседании, и народам этих государств». Но меня здесь, как и на «Валдае», больше всего удивило молчание президента России Владимира Путина.
Одна из московских газет нашла точное определение действиям Алиева: «нанес свой удар». Вот именно: нанес удар. Нанес точно так же, как и в 2004 году в Будапеште, где в рамках миротворческой программы НАТО проводились занятия молодых военнослужащих из разных стран мира, так называемый азербайджанский офицер нанес удар топором, отрубив голову своему спящему коллеге. Убил только потому, что тот был армянином. Звероподобного убийцу судили в Будапеште. И там в Будапеште, на судебном процессе бакинский адвокат, представляющий интересы семьи убийцы, выдвинул в защиту своего клиента циничный по своей сути и смыслу тезис: «пока карабахский конфликт не будет урегулирован, подобного рода случаи будут повторяться впредь». Об этом 10 марта 2004 года сообщило азербайджанское издание «Зеркало». Не удивительно. Ведь адвокат, как выяснилось, являлся одним из избежавших наказание участников другого кровавого злодеяния — «сумгаита». Алиев в Ашхабаде говоря о фашизме не сказал, о том, как резали армян в Сумгаите и в Баку, не сказал при Владимире Путине, который знает, как никто другой, как офицер КГБ о том, что случилось с армянами в Азербайджане. В своей книге «За державу обидно» очевидец событий русский генерал Александр Лебедь, тогдашний командующий Тульской дивизией, констатировал: «Тогда, в феврале-марте 1988 г. началась писаться непредсказуемая, неожиданная, дикая, кровавая, местами предельно подлая, страница Отечества и моей личной биографии. Самое печальное заключается в том, что подлость, нечистоплотность, неразборчивость в выборе средств проистекали от людей, занимавших высшие посты в государстве».
29 февраля 1988 года, через три дня после начала сумгаитских погромов, состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС. В рабочей записи выступлений на заседании есть гриф «Совершенно секретно», «Экземпляр единственный». Председательствующий на заседании, Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачёв обращается к министру обороны СССР Д.Т.Язову: «Расскажи Дмитрий Тимофеевич, как убивают?». «Двум женщинам груди вырезали. Одной голову отрезали. А с девочки кожу сняли. Вот такая дикость. Некоторые курсанты, увидев такое, в обморок падали», — рассказал Язов.
Будучи народными депутатами и находясь на сессии Верховного совета СССР в 1990 году, мы получили телеграмму из Хабаровска, на имя Литвинова, Гаер и Балаяна, подписанную 76 военнослужащими войсковой части 32972. Приведу лишь отрывок из этого послания:
«Внимательно следим за событиями в Закавказье, вот уже не один год проливается кровь невинных людей — то в Сумгаите, а теперь в Баку, и вина этих людей лишь в том, что они русские и армяне. Главная причина в том, что народ Арцаха хочет присоединиться к своей Родине — Армении.»
Сегодня уже никто не помнит, как в те дни убивали русских только за то, что они русские, убивали даже азербайджанцев только за то, что они прятали в своих домах армян. Вот с какой ненавистью уничтожали армян, что своих не щадили, чтобы они и не помышляли о сочувствии и помощи своим друзьям и соседям. Обо всем этом в те трагичные дни писали даже в «Правде» и «Известиях». Весь кошмар был продуман до мелочей, ведь организовывался геноцид на самом высоком уровне — вспомним еще раз слова генерала Лебедя.
Прошло более тридцати лет, и за это время официальный Баку ни разу не упоминал об армянах из Азербайджана, ставших жертвой варварских погромов и убийств. Будто не было этих людей, будто они не были убиты, изувечены, сожжены. А более 250 тысяч армян насильственно были изгнаны из родных краев, где их предки жили веками. Вот и в своей речи в Сочи Алиев рассказал о многом, но только не об этом, продолжая традицию замалчивания проблемы армянского геноцида в Азербайджане. Кстати после январских событий 1990 г. за последующие два года из Баку выехало неимоверное число русских и евреев. Кстати, и об этом сегодня молчат.
Вернемся к суду и адвокату. Однако, если бы дело было только в адвокате… Если бы только ему принадлежал вброшенный в суд цинизм… Может тогда ни суд, ни мировая общественность, ни Минская группа по карабахскому урегулированию и другие международные структуры, задействованные в том или ином аспекте нагорно-карабахского конфликта, не стали бы, вольно или невольно, очень даже считаться с этим, так сказать, «тезисом». К сожалению, дело азербайджанского палача с топором в Баку внимательно изучалось на государственном уровне. Теперь уже ясно для чего: чтобы «будапешт» не стал бы вровень с «сумгаитом» и «баку»; чтобы мир повозмущался и умолк — ведь мир привык к тому, что турок убивает, оставаясь безнаказанным.
И мир действительно молчит. В связи с этим не могу не вспомнить строки из гениального стихотворения великого Шираза: «Мир видел всё. Но остался каменным. Мир видел всё и молчит до сих пор». Молчит даже тогда, когда осужденный в 2006 году венгерским судом на пожизненное заключение без права подачи о помиловании в течение тридцати лет, преступник уже через шесть лет был (конечно же, не без бешенной мзды) экстрадирован из венгерской тюрьмы в Азербайджан, где он моментально его помиловали указом президента Алиева. Убийца был удостоен всяческих почестей и наград, повышен в воинском звании. Ему также была выплачена вся его зарплата за восемь с лишним лет пребывания в венгерской тюрьме. В азербайджанских школах вывешивались его портреты, как национального героя, а женщины вручали убийце цветы.
С тех пор прошло пятнадцать лет. Спрашивается, кто-нибудь и где-нибудь в России, Франции или США помнит об этом жестоком и низменном убийстве? Кто-нибудь и где-нибудь из стран сопредседателей Минской группы по урегулированию нагорно- карабахского конфликта напоминает президенту Азербайджана Алиеву о позорной странице его пребывания на вершине государственной власти? Кто-нибудь и где-нибудь хотя бы упрекает его в безнравственном поступке, недостойном человека новейшей цивилизации, позволяющего себе после этого рассуждать о непозволительности «героизации фашистов»?
Мир молчит, и своим молчанием позволяет Алиеву так цинично себя вести, презрев историческую память Армении и России. А посему надо действенно помнить совет мудреца: «Ненаказанный преступник — это пример для всех негодяев».
P.S. Осуждая молчание мира в связи с армянофобией в Азербайджане, я не случайно привел строчки из стихотворения Ованеса Шираза. Во-первых, с ним, поистине великим армянским поэтом, меня связывала крепкая дружба. Первая встреча с ним у меня произошла в 1969 году. Я тогда еще жил на Камчатке, и в Ереван приехал, что называется в командировку — на учебу по усовершенствованию врачей по терапии. Продолжительность учебного цикла — шесть месяцев. Естественно, мне обязательно захотелось встретиться с Ширазом, на что у меня была «веская» причина. И это уже, во-вторых. Дело в том, что на руках у меня были переведенные мною стихи Шираза, которые назывались «Семь горстей золы». Их в 1965 году я переводил еще на Камчатке, в тундре, застряв надолго, как обычно это там случается, в чуме одного из оленеводов. Мне в этом смысле вообще «везло» на подобные заточения, которые продолжались не день, не два. Бывало больше месяца. Спасаться от заунывного, словно стаи волков, воя пурги можно было либо чтением, либо стихосложением. Так однажды у меня было со стихотворением неизвестного карабахского автора. Так случилось и с переводом стихов Шираза. И вот в Ереване я позвонил Ширазу, представился врачом с Камчатки и сказал, что хочу прочитать ему свой перевод на русский его поистине гениального стихотворения. О том, что стихотворение действительно гениальное читатель скоро убедится сам. Но должен и похвастаться: мой перевод Ширазу понравился. Спустя двенадцать лет, когда я основательно осел в Ереване, работая собственным корреспондентом «Литературной газеты», он как-то на одной из встреч в Доме писателей попросил меня прочитать этот самый перевод…
Завершив статью об исторической правде, которую с молчаливого согласия мирового сообщества коверкают в Азербайджане, я подумал, что будет вовсе не лишним еще раз «прочитать» в русском переводе выдающееся стихотворение великого Шираза. Ибо истина действительно конкретна, и она в каждой строчке этого ширазовского шедевра. Итак…
О, девушки, вы больше для поэта
Не сон златой — о вас я помолчу.
И не хочу любви я в жизни этой,
И Пантеона после не хочу.
Когда умру, сожгите мое тело
И наберите пепла семь горстей.
Рассыпьте их, не бойтесь, сыпьте смело
На шесть Армений — шесть ее частей.
Горсть первую пошлите вы на плечи
Двуглавого Масиса, что доныне
Закован в кандалах. Зато от встречи
Надежда сердца больше не остынет.
Нельзя ягненка оторвать от стада,
Чтоб мать и дети были далеки.
Ведь если не смешаюсь с Араратом,
Я заново умру в золе тоски.
Вторую горсть бросайте, ради Бога,
В реку Аракс, с кем мучались вдвоем.
Чтоб сердце там остыло хоть немного,
Намученное сердце ты мое.
Горсть третью извлеките вы из праха.
Рассыпьте, чтоб расцвел цветок в горах
Плененного ребенка — Карабаха,
Зажатого мечетями в тисках.
Четвертую пошлите горсть золы
На море слез армянских матерей,
На море Ванское, чтоб сердце, что болит,
Стучало там во много раз сильней.
Горсть пятую приемлют пусть поля
Прижавшего меня к груди Тарона.
Веками чтоб стучало сердце для
Чистоты родного небосклона.
Шестую горсть вверяю я потомкам,
С неколебимой верой, что они
На тысячекладные обломки
Рассыпят на развалины Ани.
Когда мечты исполнятся мои,
Пусть пепел мой разносится ветрами.
Тогда ведь купола древнейшего Ани
Зажгутся вновь армянскими огнями.
Седьмую ж горсть золы, как негасимый гнев
В глаза глухих людей, не бойтесь ничего,
Швырните, поделом, за то, что, все презрев,
Не разделяют горя моего.
Это они, глухие, нам не дали
Одною жизнью жить с Армянскою горой.
Теперь, как статуя из мрамора печали,
Масис осиротел, поникший головой.
Дано нам было счастье всем навек.
Дано нам было счастье морем Ваном.
Нам Бог дал всё. Но отнял человек —
Арменоед. Он с ятаганом.
Два миллиона сердец отнято пламенных.
Отнято всё. Нет земли и гор.
Мир видел всё. Но остался каменным.
Мир видел всё и молчит до сих пор.
Встань из пепла! Встань, мой Сиаманто!
Станем вместе с нацией-борцом.
О, человеческая правда, ты — ничто!
Я хочу плюнуть в твоё лицо.
