“Есть ванеци, апаранцы, кяварцы, а я боша. Но мы все армяне”

Мир и мы07/10/2017


В Армянском нагорье и в Малой Азии давным-давно, еще в XI-XII вв., появились и осели цыгане, точнее одна из ветвей этого удивительного народа. Со временем они сформировались в самобытную этногруппу армянских цыган. Армяне стали их называть боша, хотя их самоназвание – лом. В Европе их принято называть ром. Языком общения армян и боша почти сразу же стал только армянский. «Оставив свой первоначальный образ жизни, боша слились с местными армянами. По языку и вероисповедованию они почти армяне, но по своему характеру и обычаям они представляют в высшей степени своеобразно-типичный, вполне независимый народ», пишет известный армянский этнограф Г.Ванциян в своех весьма любопытных «тетрадях», датированных 1901 годом. Об армянских цыганах также писали исследователи В.Папазян, К.Патраньян и другие.

В конце XIX века в Западной и Восточной Армении насчитывалось 50 тысяч бошей, в то время как в наши дни (по данным на 2014 год) в Армения их проживает около 5 тысяч: в Ереване (в районах Сари-Тах, Канакер, Мараш), в Гюмри (в районе Боши-Майла), в поселке Нор-Харберд. «Я армянин, – говорит 73-летний Айказ Никогосян из Канакера. – Есть ванеци, апаранцы, кяварцы, а я боша. Но мы все армяне». В Грузии крупные общины боша живут в городах Ахалкалаки и Ахалцихе.
Предлагаем опубликованные в газете «Ноев ковчег» отрывки из «тетрадей» Г.Ванцияна с интересными и мало знакомыми сведениями о наших согражданах.
Боша имеют в себе много привлекательных сторон. Их благородные черты особенно резко бросаются в глаза, когда сравнивают их с магометанами гнчу-карачи, народом одного с ними племени, добывающим ceбе кусок хлеба одним и тем же способом – попрошайничеством. Хотя условия жизни и традиционные занятия их одинаковы, тем не менее боша стоят гораздо выше карачи. Тогда как магометанин-гнчу в каждую удобную минуту, не упуская ни одного случая, готов обокрасть дом, куда он вошел, стащить всякий попавшийся ему на глаза предмет, если за ним никто не следит, гай-боша никогда, ни в каких случаях не позволит себе и прикоснуться к чужой собственности. «Не воровать» – одно из традиционных и самых святых заветов его племени.
Народ, который не умеет ни пахать, ни сеять, ни косить, но который живет как вольная птица под синим небесным сводом; народ, для которого целый мир составляет родину, для которого ишак и несколько кусков старья составляют все богатство, – вот это боша. Он уверен, что всюду, куда бы ни забросила его судьба, он может найти кусок хлеба.
***
У боша как будто оба пола поменялись своими ролями; мужчин в их деятельности заменяют женщины, и наоборот. Мужчина-боша – лишняя обуза для жен своих, на долю которых выпала такая нелегкая обязанность, как содержать не только детей, но и мужей в придачу.
Взамен всего этого она получает от мужа одни лишь побои и подвергается незаслуженному презрению к своему полу.
Женщину-боша очень редко можно видеть у домашнего очага. Она заходит в дом каждого, хотя и делает различие между богатым и бедным, отдавая предпочтение последнему, так как от него гораздо легче получить все нужное себе. Очень редко случается, чтобы она выходила из чужого дома с пустыми руками; она просит без разбора все, что ей нужно: хлеба, муки, пшеницы, ячменя, кислого молока, масла, сыра, платья, старую обувь и т. п. Если просьба ее остается без последствий, тогда она меняет тон и начинает уже требовать. Своим требованиям она предпосылает всегда известную речь; она старается всегда найти слабую струнку хозяйки. С необыкновенным красноречием она восхваляет черные и красивые глаза хозяйки, ее точно выточенный нос, красивый рот, черные волосы, наконец, платье. Беда, если кто-нибудь увлекается лживым красноречием и вступает с ней в интимную болтовню. Боша мастерски пользуется подобным моментом и доводит хозяйку дома до того, что та своими руками наполняет суму боши разными припасами.
Женщины-боша ходят обыкновенно по две, без мужчин. Почти никогда не случается, чтобы молодая девица-боша ходила по домам. Но коль скоро она выходит замуж, на 4-м или 5-м месяце после свадьбы начинаются ее хождения, но при этом ею руководит опытная пожилая женщина, свекровь ее или близкая родственница, если таковая имеется.
Иногда боша бродят целыми семействами; это случается тогда, когда на старом месте их женщины исходили все углы и понаведались во все почти дома; тогда боша толпой направляются в другие уезды и губернии. Дойдя до какого-нибудь селения, боша останавливаются – мужчины остаются под открытым небом недалеко от селения с детьми, за которыми, по их мнению, не требуется большого ухода, пасут своих ослов, плетут сита, а женщины ходят по домам «собирать, подобно коровам, молоко, чтобы вечером можно было их доить» (так говорят мужчины про своих жен). Из собранного здесь молока, мацона они делают масло, сыр и тут же продают или же берут с собой домой, а муку, хлеб и другие необходимые припасы оставляют себе на зиму.
***
Несмотря на долгое отсутствие и на многие способствующие нравственному падению условия, женщины-боша сохраняют всегда безусловную нравственную чистоту. По этой самой причине не напрасно то доверие, которое питают мужчины-боша к женщинам. Пуская ее одну без особого надзора, он раз и навсегда уверен, что, пока она пользуется своим ловким языком, которым она может ужалить, как змея; пока с ней ее верная подруга – палка, честь ее будет защищена. Боша не вор, но за мужчинами замечены маленькие грешки: они ловко, с неподражаемым мастерством умеют, когда подвернется случай, отрезать хвост у лошади, волосы от которого идут на плетение сит. Но женщину никто не может обличить в воровстве.
***
Мужчина-боша большую часть своей неподвижной, бездеятельной жизни проводит под кровлей старой хижины, не принимая участия в вечно бродячей жизни своей неутомимой труженицы-жены; следовательно, он вовсе не разделяет с ней ни тех лишений, ни тех страданий, которые суждено ей переносить всю жизнь. Единственное, к чему он стремится – это табак и водка; последняя в особенности составляет его любимый предмет роскоши. Он живет очень просто, подчас даже нищенски. Его внешность вполне соответствует его нищенскому положению: архалук, покрытый бесчисленным множеством разноцветных заплат, старая чуха и шаровары, трещащие, как говорится, по швам.
Свободные часы свои боша проводят в беседе и курении табака в той или другой хижине. Большую роль играют в этих вечерних беседах народные певцы, которые богатым запасом своих песен, сказок, пословиц и загадок развлекают своих слушателей. И мужчины-боша наслаждаются этим всласть: никакие заботы, никакие думы не нарушают их созерцательного спокойствия.
Сидя дома, смотря и ухаживая за детьми, мужчина-боша большей частью занимается одним ремеслом – плетением сит, которое передалось ему по наследству и которое составляет исключительное его занятие; оно не требует от него никакого умственного напряжения. Кроме сит, который плетутся ими из волос лошадиного хвоста, они делают еще барабаны, бубенчики и другие детские игрушки, которые они меняют за нужные себе припасы. Он кует подковы для своего осла, чинит старые ножи, серпы или косы – вот и все его кузнечество. Кроме того, есть боша, которые занимаются для себя шитьем простых сапог или башмаков.
***
За неделю до брака жених и невеста отправляются к реке или озеру и ставят на берегу две зажженные свечи. Если одна из них потухнет, не догорев, это считается плохим предзнаменованием; тогда молодые люди бросают в воду яблоки и яйца для умилостивления духов и богов воды.
Когда наступает час венчания, то жених прячется в тонире; невеста подходит к тониру и начинает несколько раз убедительно просить будущего мужа выйти оттуда, повторяя: «Дус эко, тодикнерид мерним, дус ею, мурам, курам кези к паем» («Выйди оттуда, дорогой мой, выйди; я буду по миру ходить – тебя кормить»). Получив такой обет от невесты, жених выходит и они идут венчаться.
Девица-боша свободна: она не бродит для куска хлеба и живет у отца, исполняя только легкие домашние обязанности; лицо ее открыто; ей не запрещают показываться мужчинам; словом, она пользуется достаточной свободой. Но после того, как она обручена, лишается той свободы, той самостоятельности, которыми пользовалась под своей родной кровлей: на некоторое время она лишается права вступать в открытый разговор со старшими; лицо закрывает вуалью и носит ее до тех пор, пока не наступит пора бродяжничества, пока не возьмет она в руки дубину и суму.
Жених обязан уплатить родным невесты довольно почтенную сумму денег – латемаси («согласие»). Получая латемаси от жениха, родители невесты дают очень бедное приданое своей дочери: крепкую отборную дубину, большую кожаную суму, пару (и это не всегда) сделанных из дешевой материи платьев – вот приданое и готово.
Свадьба их лишена внешнего блеска, но она имеет свои довольно интересные и оригинальные стороны. Обилие водки, составляющей любимый напиток боша, дает им возможность безгранично веселиться и вдоволь напиваться. Надо заметить, что боша вступает в брак очень рано: обыкновенно 15-18-летний парень и 12-15-летняя девушка уже считаются зрелыми и, следовательно, способными вступать в брачный союз.
Достойно внимания то обстоятельство, что боша, хотя и называют себя гай («армянин») и, посещая армянские церкви, связаны с армянами тесными религиозными узами, всегда избегают браков с ними; впрочем, надо заметить, что и армяне с не меньшим упорством уклоняются от родственных с ними связей. На языке своем называют армян каларав, а себя лом. Этим они как будто бессознательно помнят свое происхождение и имя.
Боша все дела свои начинает и кончает сам, без чужого вмешательства. Еще ни разу судье не приходилось разбирать жалобу от боша, ни разу боша не приходилось бывать ни в одном учреждении; еще ни разу боша за проступки не изгонялся из страны, ни один боша не был обвинен в уголовном преступлении. Боша другим никогда не сделает зла; он никогда не украдет, не ограбит, не станет буянить с другими; неприятности если и бывают, то только со своими, да и то они кончаются обыкновенно руганью или же небольшой потасовкой.
***
Жилище боша заключает в себе жилую комнату, где обыкновенно спят и обедают, а в одном углу – конюшню и оду; эта последняя составляет часть конюшни, отделенной от нее простой дощатой решеткой. В середине жилой комнаты вы заметите тонир, который заменяет собой печку. Там же глиняная посуда, несколько кусков старья, постель, несколько старых ковров и деревянный прибор сарк для плетения сит. В одном углу комнаты привязан нераздельный и верный друг боша – осел.
Самое сильное несчастье, которое может постигнуть боша – это лишиться своего благородного осла; он привязан всем существом к этому терпеливому и скромному животному, подобно тому, как крестьянин привязан к земле. Осел – действительный член семьи боша; за ним ухаживают как за родным сыном, если даже не больше; ему дают самые нежные, самые красивые имена, которых не дают даже женам своим, как, например, Цахик (Цветок), Тмбуш (Помпон), Марал (Красавец).
Некоторые боша, которые живут наполовину оседлой жизнью, содержат и лошадей; обыкновенно держат кобылиц, которых скрещивают с ослами.

Подготовили Марина и Гамлет Мирзояны