ЕРЕВАН, ПЛОЩАДЬ СВОБОДЫ, ПАПА РИМСКИЙ И ЖИВАЯ ВОДА НА ВЕРЕВОЧКЕ

За чем до 20 февраля 1988 года люди шли на площадь перед ереванским театром оперы и балета имени Спендиаряна? Люди шли за удовольствием: детки нежились в колясках или катались на велосипедах, старики играли в нарды и (или) шахматы, молодые встречались под памятниками двум нашим великими шли себе дальше.

С 20 февраля 1988 года и по сей день оперная площадь получила название Свободы и зажила жизнью, в которой почти не осталось места велосипедам для детей, нардам для стариков и свиданий для влюбленных. 20 февраля 1988 года на этой площади в Ереване состоялся первый в истории Советской Армении несанкционированный митинг.

Власти пребывали в смятении – видел своими глазами. Перед служебным входом в театр со стороны проспекта Маштоца переминались с ноги на ногу обескураженные Левон Саакян, первый секретарь ереванского горкома партии, Карлос Казарян, начальник милиции города, Анатолий Мкртчян – заведующий отделом пропаганды ЦК и, как говорится, группа товарищей – думали что предпринять и ничего придумать не смогли.

А что на площади? А там, в двух шагах от партийного и милицейского руководства уже вовсе не группа, а несколько тысяч ереванцев выражали недовольство по поводу состояния озера Севан, экологической опасности Мецаморской АЭС, химического комбината «Наирит» и загрязненности воздуха в Ереване.

Казалось — забота о чистом воздухе и здоровом питании, как вдруг совсем из другой оперы: «Карабах – историческая территория Армении!». И все бы ничего, если бы на следующих митингах таких плакатов не становилось больше и больше. И то власть могла бы проглотить, но больше становилось и людей на площади.

Из пометок, оставшихся в блокноте восьмидесятых годов: «Участников тридцать тысяч. С каждым днем цифра удваивается. 22 февраля, говорят уже о ста тысячах. О экологии почти не говорят».

(Больше народу  площадь собирала лишь в 1963 году, когда Тигран Петросян боролся за звание чемпиона мира по шахматам и стал им).

Кто «зажигал» и владел умами в 1988-ом? Из того же блокнота: Игорь Мурадян — экономист, Сильва Капутикян — поэт, Зорий Балаян — журналист, позже присоединились Рафаэль Казарян — ученый, Сос Саркисян — артист. Высокий авторитет в обществе и профессиональный уровень лидеров  движения подчеркивать надо? Комментарии  к перепаду интеллектуальных высот по сравнению с вождями толпы 2018 года требуется?

Итак, сказав свое, площадь потребовала к микрофону руководителей Армении, а затем и всего СССР. Явились как миленькие. Вначале Демирчян, затем сменивший его Сурен Арутюнян, а дальше и вовсе член Политбюро ЦК КПСС Владимира Долгих. Демирчян был честен и признался – чего не могу, того не могу. Сурен Арутюнян высказался в жанре «ни то ни се». Владимир Долгих завел разговор о придуманном Горбачевым  «новом мышлении», но его и вовсе не захотели слушать, Сильве Капутикян пришлось вмешаться и попросить уважения к человеку из Москвы.       

Ереванские демонстрации проходили мирно, но обретали пугающий размах. Из воспоминаний члена Комитета Карабах Рафаеля Казаряна. «Знаете, весь народ восстал. Нельзя сказать, что мы их подняли, это народ нас поднял. Мы просто оказались на гребне волны… Люди шли пешком по тридцать-сорок километров, чтобы принять участие в митинге, а на площади собирались сотни тысяч человек — это нечто невероятное! Однажды жуткая толпа народу собралась около оперного театра, несколько сот тысяч».

Самый ходкий аргумент в пользу высокой бытовой культуры и миролюбия восставших: «Смотрите сколько народу, а ведь ни одного помятого цветочка, ни одного окурка на  асфальте!»,- говорили ереванцы гостям столицы. Насчет окурков не уверен, но с цветочками чистая правда.

Ашот Манучарян, школьный учитель, впоследствии ставший членом Комитета «Карабах» описывает Театральную площадь как магнитное поле, которое притягивало всех.

«Атмосфера — вот что привлекало…Когда я говорю, что обстановка была фантастическая, я имею в виду, что она была похожа на ту, которая возникает на площади Святого Петра, когда Римский Папа обращается с проповедью к народу, к собравшимся там истинно верующим людям, и на обстановку после проповеди Папы. У нас было что-то похожее. Любовь к ближним. Атмосфера всеобщей теплоты. Если кому-то становится плохо, вся площадь старается ему помочь. Сквозь толпу пробираются врачи, появляются крепкие мужчины, сцепляют руки наподобие носилок. Кто-то передает лекарство, кто-то приносит воду».

Вода — отдельная песня. Когда оперная площадь стала мала и толпа выплеснулись на улицы под стены жилых домов, из окон и балконов на веревочках стали спускать бутылочки с водой – жажда свободы желание выпить в зной стакан воды не отменяла.

Из установок главного редактора газеты «Известия» Лаптева собственному корреспонденту в Армении. «Воздержитесь от собственных оценок и комментариев. Проявляйте объективный и точный подход к материалам с учетом возможных последствий. Держитесь спокойно. Ваша задача: все, что видите, сообщайте, мы понимаем как вам тяжело и мы – с вами».

Насчет «все что видите, сообщайте» стало основанием обвинить журналистов московских газет в разведывательно-подрывной деятельности против своей страны. Практически всем корреспондентам московских газет и Центрального телевидения потребовалась кардиологическая помощь,  но это уже детали.