Дом для президентов Армении: кто, когда и как

Карьера высших руководителей страны складывается по-разному: кто-то доходит до цели своим умом и управленческим талантом, кто-то взлетает ввысь волею случая, кому-то помогают интриги и связи. Бывало по-разному и в Армении.

Левон Тер-Петросян – не первый, а Армен Саркисян – не последний хозяин дома по адресу Ереван, проспект Маршала Баграмяна, 26. До них в советское время первыми лицами республики по Конституции (но не по существу) были четыре человека, занимавшие должность председателя президиума Верховного Совета Армянской ССР. Они тоже приезжали в этот дом, заходили в служебный кабинет, где и начинали свой рабочий день.

Время от времени, по составленному заранее расписанию, эти лица отбывали в Москву, жили в Кремле, подписывали указы и постановления всесоюзного значения, встречали-провожали высоких зарубежных гостей, вручали награды родины, рассматривали обращения осужденных к расстрелу, решая, кого миловать, а кого казнить. Таким образом, с одной стороны, подчеркивался высокий статус председателя президиума каждой из союзных республик СССР, а с другой – штатный «всесоюзный староста» мог отправляться в очередной отпуск и спокойно отдыхать.

Последним хозяином дома на Баграмяна, 26 советского периода был Грант Мушегович Восканян, человек с обостренным чувством чести, долга, патриот, книголюб и ценитель музыки.

В 1990 году, когда страсти в Ереване кипели, бурлили и переливались через край, в кабинет Гранта Восканяна ворвалась группа экзальтированных дам, именуемых в обиходе «аодовскими бульдозерами». Они учинили там погром и расправу, нанесли не покинувшему рабочее место «врагу народа» тяжелую травму головы и безнаказанно удалилась. Восканян вскоре поправился, приходил на работу до того часа, пока советская власть окончательно не пала.

Восканян ушел, Тер-Петросян пришел, но не будем игнорировать хронологию.

Первым главой армянской советской республики стал Мацак Петросович Папян – человек из гущи народа (ближе некуда).

Прошел путь от пастуха до председателя колхоза имени Сталина в Степанаванском районе Армянской ССР, и когда казалось, расти дальше некуда, оказалось, есть куда. Назначили председателем президиума Верховного Совета Армении. Покладист (попробуй-ка при товарище Сталине шутки шутить), линию партии понимает правильно, с народом говорить умеет, а то, что умом не Аристотель, то это даже хорошо.

Весной 1953 года Мацак Папян сдал кабинет Шмавону Арушаняну, человеку с отменной партийно-правительственной биографией. Тут вам и народный комиссар земледелия, и первый секретарь Ленинаканского горкома партии, и министр автомобильного транспорта, а между этим еще много нужного и значимого. Поэтому, когда в 1954 году Арушанян стал самым значительным лицом государственной власти, руководящая элита Армении больше поздравляла, чем удивлялась. Правда, когда при обсуждении церемониала важных похорон Арушанян как-то сказал: «Хорошо бы, чтобы при этом в зале играл небольшой квартет…», некоторым стало неловко, но, как говорится, с кем не бывает… Как бы там ни было, Армения росла, развивалась и даже местами процветала.

Времена менялись, для назначений на высокие должности стали подбирать уже не просто управляемых в ручном режиме людей, но еще, не побоимся сказать, высоколобых, с интеллектом, широким кругозором. Чтобы не стыдно было посылать за границу, чтобы не говорили там глупостей, вроде «леди и гамильтоны», чтобы в списке прочитанного было больше, чем полторы книжки.

И вот Нагуш Хачатурович Арутюнян – академик, профессор и вообще умница. В 1975 году он вселяется в дом номер 26 по проспекту Маршала Баграмяна, берется за дело и нельзя сказать, что ноша не по силам. Сказать нужно о другом. К тому времени даже самые наивные граждане понимали, что роль председателя советского разлива похожа на место английской королевы в Великобритании: властвовать, но не управлять.

Управлением страной целиком и полностью заняты люди из дома, стоящего по другую сторону того же проспекта, но под номером 19. Там в ЦК Компартии Армении принимаются или отметаются решения, а Верховному Совету остается покорно с ними соглашаться. Значит, приходится не столько влиять и действовать, сколько надувать щеки и изображать.

Нагуша Арутюняна сменил Бабкен Саркисов. К тому времени (1975 год) кресло хозяина дома на Баграмяна было уже вакантно, но с назначением Карен Демирчян что-то затянул, замешкался, и тут в Ереван позвонило второе лицо партии, Михаил Суслов.

– Как там у вас с назначением? Почему тянете?

– Да вот, ищем, – отвечает первое лицо Армении.

– А чего долго искать? – удивляется второе лицо КПСС. – Там же у вас Саркисов, работал в аппарате ЦК КПСС, кадр достойный, проверенный…

На следующий же день вопрос был решен.

Бабкен Саркисов – родом из Шуши, проработал в Баку не один год (начинал слесарем механических мастерских), затем стал парторгом на Бакинском нефтеперерабатывающем заводе, дальше – работа в Москве, да не где-нибудь – в ЦК КПСС, оттуда в Ереван министром, председателем комитета по науке.

Не раз и не два встречался с Саркисовым по служебной необходимости. Однажды застал в кабинете: сидит, внимательно изучает лежащую на столе тетрадь. Звонки по правительственному телефону отвлекают, Саркисову то и дело приходится вставать с места, удаляться в соседнюю комнату – не обсуждать же в присутствии журналиста вопросы государственной важности.

Скучаю за приставным столиком, и тут меня подмывает заглянуть в положенную текстом вниз (как у Жеглова в «Место встречи изменить нельзя») тетрадку. Председатель президиума Верховного Совета Армянской ССР вникал в суть контрольного диктанта своей внучки. Не самое худшее дело, которым можно занять себя до или после вручения правительственных наград.

…Первым президентом независимой Армении стал, как известно, Левон Тер-Петросян, затем пришел Роберт Кочарян, следом за ним Серж Саргсян, сегодня в доме на проспекте Маршала Баграмяна обосновался Армен Саркисян. К тому, что о них думают, говорят (или не говорят) в Армении, мне прибавить нечего.